Самый злой вид. Кровавые герои
Шрифт:
Прав был в своих трудах пресветлый Рэгин, говоря что нельзя воспринимать все хорошее в жизни через призму личной выгоды. Это лишь одна часть весов мироздания. Но всегда есть и вторая, та, что обязательно уравновесит любое личное благо. И вот эта вторая часть весов, настигла епископа баронства Блад.
Служанка, как и всегда, принесла ужин к нему в церковь. Накрыла на стол и прислуживала как любая добропорядочная женщина, наполняя сердце священника радостью. Ведь еще одна каторжанка нашла в своей душе мир и начала жить праведной жизнью, и значит все не зря и труды
Выйдя из церкви, священник решительно зашагал в сторону башни, где располагались апартаменты барона и его кабинет. Ясный утренний день, жуткий мороз и полностью лишенный снега двор, покрытый идеально подогнанными друг к другу гранитными плитами. Ни одной души вокруг, как будто все вымерли. Даже звуков нет. Ранее епископ почти не замечал этой странности, списывая ее на привычки магов. Но теперь, после сообщенных служанкой сведений, все обретало совсем другой смысл.
– Куда-то торопитесь, светлый отец?
– раздавшийся за спиной окрик заставил епископа вздрогнуть.
Медленно развернувшись, священник увидел одинокую фигуру барона Блада, стоящую в тени, которую отбрасывала ближайшая башня. Мужчина улыбался, а затем неожиданно вышел прямо под лучи демура и... И с ним ничего не произошло! Неужели каторжанка солгала?
– Удивленны, что я не загорелся и не превратился в прах?
– новый вопрос владыки окрестных земель вновь заставил священника вздрогнуть.
Барон неспешно подошел к стоявшему мужчине и похлопал его по плечу.
– Думаю нам стоит откровенно поговорить. А то некоторые не умеют держать язык за зубами.
Священник вздрогнул в третий раз. Ему конечно хотелось бы думать, что это вызвано холодом, стоящим на улице и продирающим плоть до костей, а не словами стоявшего перед ним человека и его глазами лишенными какой-либо жизни, но епископ уже давно вышел из возраста когда врут самому себе. Ему просто было страшно. Очень и очень страшно, но тем не менее он нашел в себе силы не только согласно кивнуть, но и задать вопрос.
– Девушка, которая вчера рассказала мне все... Она уже мертва?
– Ну что вы, светлый! Мы же не чудовища. Ее казнят чуть позже.
Значит все верно. И как быть? Человек опять нашел в себе силы подумать не о себе, а о ближних.
– Могу я попросить быть снисходительным...
– Нет, не можете. Она знала правила и она их нарушила.
– Но...
– Оставим эту тему, светлый! Сейчас вам стоит думать о себе.
Епископ опустил голову, но спустя пару секунд вновь поднял ее и посмотрел прямо в глаза Александра.
– Не стоит угрожать мне! Пусть тело мое полностью в вашей власти, моя душа принадлежит Демуру и вы не властны над ней! Девушка выполнила свой долг перед Всесветлым и я настаиваю, чтобы вы пощадили ее! Именем Его!
– Ну раз вы так говорите, - барон уважительно кивнул головой, - Пусть будет так. Уважаю смелых людей. Мы
Вопрос был риторический и не дожидаясь ответа на него, Александр повел священника совершенно в другое строение, чем тот ожидал. Вскоре они оказались в уютном кабинете с узким глубоким окном, почти не пропускавшим в помещение свет. Хозяин прошел к нему и захлопнул деревянные ставни, полностью лишив помещение внешних источников освещения. В ту же секунду дверь распахнулась и молоденькая девушка внесла на подносе две чашки испускавшие пар и божественный аромат. Оставив их на столе, она вышла, так и не проронив ни звука.
– Мой личный кабинет. Здесь бывают лишь избранные.
– Значит ли это, что я теперь принадлежу к их числу?
– Конечно нет, светлый. Это означает, что у вас есть шанс попасть в этот круг.
– И что я должен для этого сделать?
– Не знаю.
Ответ удивил епископа, ожидавшего предложений мистического характера или банальных угроз, поэтому мужчина предпочел промолчать и взяв чашку стоящую напротив него, осторожно попробовал ее содержимое на вкус. Хозяин кабинета не разочаровал ожиданий своего невольного гостя и продолжил.
– Когда вчера вечером нам стало известно, что одна из каторжанок не сдержалась и рассказала вам все..., - барон встрепенулся и посмотрел на священника, - Чтобы не было недопонимая - все рассказанное ей полная правда. А то мы с вами как то упустили этот момент в нашем разговоре - мы действительно вампиры, а не маги. Так вот. Когда нам стало известно, что вам рассказали о нашей природе, то возникла некоторая... паника. Одни предлагали уничтожить вас. Другие предлагали разыграть спектакль, который бы убедил вас, что слова девушки лишь плод ее больного воображения. Были и другие предложения.
– И почему же вы так не сделали?
– Ну убить вас мы можем всегда. Да и просто предпочитаем не убивать людей. Мы питаемся вашей кровью, а не плотью, убивать в таком случае, сами понимаете, неразумно. Что касается спектакля, то разыграть все как по нотам и убедить вас в глупости обвинений в наш адрес, не составило бы никакого труда. Но вот что делать с зерном сомнения, которое без всяких сомнений поселилось в вашей душе? Ведь даже на самые безобидные вещи, вы стали бы смотреть сквозь призму услышанных обвинений... И когда нибудь мы могли оступиться. Так зачем начинать?
– Что вы решили?
– Ничего. Мы еще ничего не решили. Триумвират думает..., - Александр почесал лоб, - Вы же о нас ничего не знаете. Наверное стоит пояснить... У нас несколько иная система управления, чем вы привыкли. Во глава вампиров этой общины стоит Триумвират. Три руководителя, обладающих одинаковой властью. Я только один из них, пусть и обладающий в данный момент времени всей полнотой власти.
– Верховный вампир, - понимающе проговорил священник.
– Алукард. Мой титул звучит как алукард. Можно конечно называть и Верховным...