Сан-Блас. Избранное
Шрифт:
— С ней будет брат.
— Пачеко — вертопрах, мальчишка… Ему бы только «индейку общипывать» да на tertullas бегать. В кого он такой вышел — ей-ей, не знаю!..[5]
— Да, батюшка, — вмешалась вдруг Аннита. — С ним я ни за что здесь не останусь!.. Или меня с собой берите, или отказывайтесь наотрез!
Еле сдерживая смех, я обернулся, чтобы посмотреть на Суареса, и широко раскрыл глаза от изумления…
Убийственная, на мой взгляд, фраза произвела на него совершенно неожиданный эффект.
Он
— Благодарю вас, сеньорита! Вы разрешаете наш спор… Конечно, это единственно доступный для нас выход… Вам предоставляется свободный выбор, Педро: остаться дома и умереть от ожирения, или присоединиться вместе с вашей дочерью к отряду.
— Ты хочешь ехать? — воскликнул оцепеневший от изумления старик.
— Хочу! — ответила Аннита, закусывая губки, и так посмотрела на Родриго, что если бы взгляд обладал свойством умерщвлять, то мой приятель наверное бы распростился с жизнью.
— Не понимаю, — ведь ты всегда поддерживала мать, когда она меня упрекала за долгие отлучки из Колона.
— Тогда я была девочкой, теперь я взрослая и хочу ехать.
— Но как же так? Ты женщина…
— Мой пол здесь не при чем!
— Не пол, а твои юбки! Воображаю тебя в них где-либо в зарослях или в болоте!..
— Я могу быть в мужском костюме.
Против этого довода у Педро не оказалось возражений.
— Ну, если так, — решил он, разводя руками, — то делать нечего. Я соглашаюсь.
— Великолепно! — воскликнул Суарес. — Наконец-то мы выбрались из тупика! Теперь остаются подробности, с которыми мы живо сладим… Выступление назначено на послезавтра.
— Можно.
— Нужны носильщики и люди, привычные к различным переделкам.
— А как вы нашли нашу последнюю партию, сеньор? Кажется, были теплые ребята.
— Да, ничего… Разве они теперь свободны?
— Бездельничают, как и я…
— Чего же лучше! Уведомьте их, Педро, и пусть являются ко мне за динамитом, ружьями и прочим багажом.
— Придут, не сомневайтесь… Вот только Хулио придется заменить, — зарезал он кого-то и теперь сидит в укромном месте.
Разговор их становился совершенно неинтересен для меня, и я охотно воспользовался предложением Анниты осмотреть клумбу каких-то редкостных цветов.
Мы молча шли по красноватому песку дорожки и инстинктивно прислушивались к постепенно удаляющимся голосам…
— Я, кажется, ошиблась… — произнесла вдруг моя спутница.
Я недоумевающе поднял на нее глаза.
— Мне думалось, что дон Родриго ни в каком случае не согласится на мое присутствие в отряде. Я только хотела избавить от него отца…
«Мало ли что нам хочется», — подумал я, припоминая вчерашний разговор мой с Суаресом, но вслух этого, конечно, не сказал…
Несколько минут спустя мы возвратились…
— А я ведь налетел! — с комическим отчаянием признался мне Родриго, когда мы
— Не замечаю.
— Да как же!.. Мне казалось, что Аннита ни за что не согласится уехать из Колона. Вот потому-то я и придрался к ее фразе!
Я не выдержал и расхохотался во все горло…
V
На рубеже событий
Весь следующий день прошел в приготовлениях к отъезду…
Утром Суарес снова постучался ко мне в номер, и так как я теперь не помышлял уж о спасении, то ждать ему пришлось недолго.
— Вы исправляетесь, querido myo! — заметил он, входя, и с этими словами подал мне запечатанную телеграмму. — Я ее принял от посыльного, с которым встретился у входа…
«Что может быть доброго от Назарета», — подумал я, уныло глядя на аккуратно сложенный листок. Но все же сердце у меня забилось, когда я разорвал наклейку и развернул решающую все дальнейшее депешу.
Ну, так и есть!.. Я угадал не только смысл ответа, но и слова, в которые его облек редактор.
«Конечно, поезжайте». — Вот все, что мне пришлось прочесть на телеграфном бланке…
— Неясно, кажется? — осведомился Суарес не то с участием, не то с насмешкой.
— Чего уж яснее!.. Пожалуйста, прочтите.
Он протянул руку и мельком взглянул на телеграмму.
— Вот видите, я оказался прав, считая, что редакция охотно согласится на ваше предложение.
— Ну, я здесь не при чем!.. Инициатива всецело принадлежит вам одному.
— Не будем спорить о словах, — не в этом дело. Скажите лучше, предстоят ли вам какие-либо неотложные дела сегодня?
— Завещание писать не собираюсь…
— Тем лучше, — мы можем прогуляться.
— Опять?
— Не ужасайтесь, — всего лишь до моей квартиры. Я жду людей, обещанных мне Педро. Среди них могут оказаться заслуживающее вашего внимания субъекты.
— Но я не завтракал.
— Я предложу вам стакан кофе. Соглашайтесь… Ей-Богу, интересно!
— Ну, если так, то я согласен.
— Великолепно!.. Вы готовы?
— Как видите…
— Тогда пойдемте.
Я запер комнату на ключ и мы, не торопясь, вышли из отеля…
Родриго оказался прав, — все «теплые ребята», о которых упоминал страдающий от ожирения костлявый Педро, уже явились к его дому. Об этом нетрудно было догадаться еще на расстоянии квартала от него, где мы столкнулись с растерянно топтавшимся на месте альгвазилом. Почтенный блюститель общественного спокойствия и тишины волчком вертелся на перекрестке двух пустынных улиц и поминутно давал тревожные свистки. Только на них никто не отзывался, а сам он, вероятно, не мог решиться подойти к резиденции сеньора Суареса, откуда диким хором неслись и крики, и треньканье гитар, и громкий хохот по меньшей мере нескольких десятков человек.