Санаторий
Шрифт:
– Нам непременно нужно идти в театр?
– Конечно, вам обязательно нужно побывать там.
– Кэтрин, перестань говорить мне вы - это смешно.
– Если смешно - смейтесь. У вас хорошо получается.
– Жаркомба скрипучая. Поверь, я очень хочу побыть с тобой, но идти в театр... Понимаешь, я сегодня такой театр видел, мне теперь на долго хватит.
– Я понимаю, Изолятор ужасен.
– И это еще не все. Во вторник рейс на Землю, - добавил, опустив глаза Варгин.
– Вы улетаете?
– спросила она и видя, что
– Это последний рейс. Осталось два дня.
– Он посмотрел на часы и уточнил: - два дня и пять минут.
– Два дня, - задумчиво повторила Кэтрин.
Она нагнулась и подняла с асфальта оранжевый лист.
– А как вы познакомились с Эфже?
– спросил Варгин.
Словно была не одна, а две Кэтрин: одна - деловая и сосредоточеная, другая - наивная и отзывчивая. Эти две Кэтрин совершенно не уживались друг с другом. Когда что-либо угрожало непререкаемому божеству - нетривиальному прогрессу, появлялась сухая и холодная гимназическая дама.
– Это деловое знакомство, - плакатным тоном ответила Кэтрин.
– Кто бы сомневался, - Варгин не отступал.
– Но, все же, согласись, парадоксально: простая школьная учительница и, можно сказать, - он принялся подбирать подходящее слово, - этакий столп нации, - выкрутился Варгин.
– Удивительная история. Однажды, четыре года назад, меня пригласили на заседание комиссии УНП по реорганизации системы обучения. Я сама не понимаю, почему именно меня. Ведь я тогда понятия не имела, что такое УНП, вообще, был отвратительный период. Мама умерла, от ужасной болезни начавшейся еще в молодости, когда она работала на резиновой фабрике. Брат куда-то исчез. Он даже не был на похоронах, - Кэтрин удивилась своим словам.
– Странно, почему его не было на похоронах? Каким бы он ни был, он должен был прийти, правда?
– Конечно. Но, может быть, он не знал?
– Нет, тут что-то не так, - Кэтрин стала совсем серьезной, - здесь определенно что-то не так. Ведь Ремо приходил за несколько недель до того, как мама...
– она на мгновение прервалась. Да, именно тогда он и принес свои бумаги. Кстати, что же в них было?
Варгин, словно провинившийся школьник, потупил взор.
– Ну, говорите же, - настаивала Кэтрин.
– А то в угол поставлю, троечник.
Варгин молчал.
– Та-а-ак, не выучил урок.
– Я учил, - промямлил землянин.
Они рассмеялись.
– Нет, серьезно, вы что, потеряли пакет?
– Да-да, потерял, - подхватил Варгин.
– Хватит врать. Вы - несчастный, бессовестный лгун. Споткнулся он о ступеньку - еле ходит, калека. Говорите же все, как было, или я ухожу. Таков был ее ультиматум.
Понимаешь, тогда ночью, когда я возращался пешком, на меня наехал автомобиль, небольшой такой, серый или черный...
– Ночью все автомобили серые или черные, - перебила его Кэтрин.
–
Кэтрин с восхищением обнаружила в его глазах бесовский огонек.
– И вы все это успели увидеть?
– Я пошутил, - разочаровал Варгин.
– В общем, переехала она меня. Через три дня я вернулся на то место. Естественно, ничего не осталось, одни сухие листья.
– Значит, все действительно так плохо, - сказала Кэтрин.
– Что плохо?
– Сначала кто-то рылся у меня дома, а потом они напали на вас. Бедный Варгин...
Они подошли к большому зданию с колоннами. Здание напоминало ларец. Вверху на фасаде было написано: "Главный Театр Санаториума".
– Без пяти семь, - сказала Кэтрин.
– Может быть, не пойдем?
– А что, хорошая идея, - поддержал Варгин.
– Давай не пойдем. Как это я сам не догадался предложить?
Кэтрин погрозила ему пальцем. В этот момент к ним подошел отдыхающий с воспаленными глазами и спросил:
– Лишнего нету?
– Нету, - ответил Варгин.
Когда огорченный отдыхающий отошел, Варгин спросил:
– Какой это такой - лишний?
Она рассмеялась.
– Билет лишний, билет в театр.
– Что, так много желающих?
– Да, конечно, у нас очень высокий уровень культуры.
– Ну, так пусть идет в другой театр.
– А в другом то же самое, - возразила Кэтрин.
– Так сколько же у вас театров?
– спросил ничего не понимающий землянин.
– Больше десяти, - гордо сказала Кэтрин.
– Больше десяти?
– удивленно переспросил Варгин.
– У-у-у...
– Что, много?
– Много, - соврал Варгин и добавил: - Кстати, а как ты собиралась меня вести в театр?
– У меня с этим проблем нет, - ответила она.
– Это почему же?
– Мне, как правило, приносят билеты.
– Неплохо. Но вернемся к нашим баранам, - предложил Варгин.
– Больше у тебя дома никто не роется?
– Кажется, нет. Ко мне вообще теперь никто не ходит и не звонит.
– Странно, - не заметив намека, сказал Варгин.
– Почему странно? Вы как будто даже расстроились, узнав, что мне ничего не угрожает. Боже, до чего я докатилась! Сама пришла к нему в отель, выгуливаю его тут, в театр чуть не сводила, а у меня, может быть, тетрадки непроверенные. Быстро давайте выкладывайте, что такое "странно", и вообще, что обо всем этом говорит Глоб? Вы ведь говорили с ним.
– Да, мы говорили с ним о твоем брате. Он утверждает, что твой брат был распоследним на Санатории бандитом и врагом всех отдыхающих, которые встали на путь нетривиального прогресса. В общем, у него все гладко получается. Брат твой хранил много такого, что не должно было попасть в руки властей. Наверно, бандиты и рылись у тебя. Потом и со мной невежливо обошлись.