Санаторий
Шрифт:
— Игнат все, — сказал он из полуприседа возле раненого, — упокой, господи, его грешную душу.
Все замолчали, а у кого на голове были головные уборы, сняли их… после минуты молчания Гриша продолжил.
— Надо его перенести куда-нибудь, — сказал он в пространство, а потом добавил конструктива, — Валера и Афанасий, займитесь этим…
— Куда ж его девать-то? — уточнил Афоня.
— В раздевалке есть дверь в кладовку, вот туда и деньте.
Валера и Афоня взяли Игната за руки и за ноги и с натугой оттащили его в раздевалку, потом вернулись и приготовились
— Про муравьев, кажется, был вопрос? — спросил Гриша, Ирина кивнула, — так вот, на них не испытывали, нас отвлекло другое событие…
— Кстати, про насекомых, — вставил я свои пять копеек, — когда мы возвращались, видели бабочку размером с хорошую ворону…
— И еще червяк длиной в метр к нам заползал, — напомнила Тамара.
— Да, разновидностей гигантской живности становится все больше, — удрученно согласился Гриша, — теперь про то самое событие… лучше наверно, чтобы про него Иван рассказал.
Я удивился такому ходу, но вида не подал и продолжил гришин доклад.
— Значит, на крыльце третьего спального корпуса мы встретили Мишу… ну того самого — помните, наверно?
— Это который из подвала пропал? — спросила Ирина.
— Точно, его самого. Так вот, представьте себе — он зазвал нас поговорить. Краткая выжимка из нашего разговора такая… мы не на Земле, а где-то в другом месте, раз. Павел и все, кто стоит за его спиной, это так называемые Хозяева, а все, что окружает нас, включая самого Мишу, подчиняется этим хозяевам, два. Жизнь тут основана не на белковой материи, три. Что еще… как нам вернуться обратно, он говорить не захотел или просто не знал, четыре. Наши игры с магнитными приборами бесполезны, можно не продолжать, пять. Ну и на закуску — положение руки у памятника Ленину указывает, поставлен или снят защитный барьер вокруг нашего местопребывания…
— Если рука вверху, то барьер работает? — уточнил Анвар.
— Точно, — подтвердил я, — а если внизу, то барьер убран.
— А если посередине, как сегодня было?
— Значит, идут ремонтные работы, — закончил я свою мысль.
— А они вообще живые, — спросил вдруг Афоня, — эти твари, включая Мишу? Или биороботы какие-то?
— Этого он не сказал… да, добавил еще, что переварить нас твари не смогут, что не помешает порвать нас на части.
— А у меня есть предложение, — высунулась вдруг Тамарка, — что, если проверить еще раз этот тоннель в другой мир… ну который внизу под памятником. Вдруг он снова заработал — вот и свалим отсюда с концами.
— Вообще-то непонятно, — возразил я, — куда там делись первопроходцы, Толик и Вера — может, померли в процессе…
— А об этом мы спросим у Павлика, — продолжила Тамара, — коммуникатор-то работает.
— Мысль интересная, — озвучил общий настрой Гриша, — можно попробовать… кто разговаривать с ним будет?
— Иван раньше говорил, пусть и сейчас продолжает, — предложила Ирина, а остальные молча согласились.
— Что, прямо сейчас будем связываться? — спросил я, взяв в руки этот кубик с экраном на одной плоскости.
— А чего тянуть-то — включай
Я нажал большую зеленую кнопку на боковой поверхности кубика, экранчик поморгал некоторое время, потом засветился, показав студию с нарисованным задником в виде зимнего сада. Живых существ никаких видно не было.
— И что дальше? — спросил я у народа, продемонстрировав ему экран.
— Ну покричи что ли, — предложил Гриша, — звук-то туда тоже передается.
— Эгегей! — гаркнул я изо всех сил, — есть тут кто живой или как?
Некоторое время все оставалось без изменений, потом в кадр въехала взъерошенная голова менеджера Павла. Физиономия у него соответствующая прическе была — фингал под одним глазом и капающая кровь со лба.
— Чего надо? — угрюмо спросил он меня.
— Информация новая есть, — ответил я.
— Какая? — так же угрюмо продолжил он.
— Игнат умер, — кратко сказал я.
— Это я в курсе, еще что-то есть?
— Еще у нас была содержательная беседа с Михаилом, — продолжил я, — он много чего порассказал, хотел справиться — не наврал ли он?
— Нет, не наврал, — Павел по-прежнему был краток, — ну за маленькими исключениями, может быть.
— Ну тогда последний вопрос — где Анатолий и Вера, можешь сказать? Это те, кто через ваш портал под Лениным прошли, если забыл, — незаметно перешел я на ты.
— Я помню-помню, провалами в памяти пока не страдаю, — кивнул он головой, одновременно стерев кровавый подтек со лба, — с ними все хорошо, и с Верой, и с Толей.
— Доказать это можешь? — перешел я в наступление.
— Запросто, — он хлопнул зачем-то в ладоши, после чего картинка на экране сменилась — оба бывших члена нашего коллектива лежали в каких-то стеклянных капсулах, и от разных частей их тел шли толстые жгуты проводов и трубочек.
— И почему они в таком состоянии? — тут же вылетело из меня, — они вообще живы или что?
— Живы, конечно, иначе зачем бы с ними возились. А в таком состоянии они будут еще неделю… или полторы, по обстоятельствам. Потом переведем их в реабилитационный центр.
— А после этого центра что?
— Выпустим на свободу, — ответил Павел.
— А еще такой вопросик, — наморщил лоб я, — можешь показать что-нибудь за пределами этой студии, где ты сейчас сидишь?
Гриша одобрительно хлопнул меня по плечу — мол, правильные вопросы задаешь, молоток.
— Зачем?
— Ну чтобы иметь чуть больше информации о вашем мире.
— Нет, не могу, — отрезал он, и в этот момент картинка перекосилась влево, и в кадр вплыло изображение длинного-предлинного коридора, заполненного наполовину розовой жидкостью, омерзительной даже на первый взгляд.
— Извините, технические проблемы, — Павел поправил камеру и она снова уставилась на зеленый задник.
— И совсем уже последний вопрос, — сказал я, — а что это у тебя с лицом? Упал что ли?
— Технические проблемы, — буркнул он, — произошли некоторые изменения в программе, теперь с вами буду работать не я.