Сандра

Марис Стелла

У князя Арона таковая, несомненно, присутствовала в достаточном количестве. Когда я, дойдя до угла, украдкой оглянулась, тот еще секунду неподвижно стоял, затем повернулся и пошел прочь.

Лика

Когда люди принимают спонтанные решения? Правильно, в минуты полного душевного дисбаланса. Часто они раскаиваются после. Я заглянула в волчьи глаза моего новоиспеченного мужа и решила, что раскаиваться буду потом. Валентин смущенно кашлянул и сказал, что пойдет, поищет что-нибудь из одежды. До меня дошло, что он все еще пребывает в некоем подобии тоги из плаща.

Тотальная

мысленная дезориентация не отпускала. Нужно сосредоточиться на обыденных вещах. Например, переодеться из этого свадебного кошмара в нечто более подходящее. И поискать что-нибудь поесть, а то со вчерашнего вечера во рту раковой мосинки не было.

Я развернулась на девяносто градусов и направила себя во дворец. Пока получалось двигаться только на автомате. В дверях я буквально столкнулась с Сашей, бегущей ко дворцу с другой стороны. Подруга, впрочем, не обратила на меня никакого внимания — пронеслась мимо. Подол ее юбки зацепился за штырь возле косяка, не дающий двери полностью закрыться, и Саша даже не заметила, как оставила на нем обрывок ткани.

Я, слегка прибалдевшая, не сразу сообразила, что стою на месте. Стряхнуть оцепенение помогло еще одно действующее лицо разыгрывающегося на моих глазах спектакля, а именно: князь Арон в развевающемся плаще. Он тоже не обратил на меня ни малейшего внимания, снял с гвоздя фиолетовый лоскут и, сжав его в кулаке, с выражением лица, неподдающимся описанию, ушел во дворец.

Ох, драма.

Привести мысли в относительный порядок удалось в спокойной обстановке моей собственной комнаты. Интересно, когда князь планирует отправиться к вулкану? Ответ немедленно поступил в виде запыхавшегося Валентина, моего законного и благоверного.

— Собирайся, похоже, Арон сошел с ума и планирует сегодня вечером выезжать, — сообщил он, просовывая в дверь взъерошенную голову.

— А… — начала было я, но Валек уже исчез.

Отлично. Люблю спонтанные решения…

Глава 17

Закат свечей оплывал за нашими спинами, пока мы, ведя лошадей в поводу, спускались по крутому склону. Количество членов нашей компании не изменилось, зато произошли качественные замены состава. На место выбывшего и, кстати, исчезнувшего в неизвестном направлении Герадена, был взят оборотень Валентин, к числу несомненных достоинств которого я бы добавила способность уболтать Лику до полной потери ею желания говорить вообще. Это играло мне на руку — разговаривать ни с кем не хотелось.

Я тешила себя надеждой, что спонтанный отъезд не был спровоцирован моей омерзительной выходкой. К тому же, чем темнее становилось вокруг, тем неуютнее я себя чувствовала.

Мне было страшно.

Как известно, хуже всего не сам страх, а его ожидание. Отказавшись от перстня-талисмана, я сознательно обрекла себя на ежеутренние скачки времени. Шутить по этому поводу желания не было. Если, действительно, сжатие времени прогрессирует… Что ж, утром увижу.

О будущем думать не хотелось. О настоящем — тем более.

Для ночного отдыха был выбран участок русла пересохшей в незапамятные времена речки. Древний поток вымыл в скалах

глубокое ущелье, стены которого, если смотреть снизу, казалось, стремились вверх, чтобы сомкнуться в невидимой точке. Мы давно перешагнули линию, на которой заканчивалось действие искусственного климата. Было холодно. Стены ущелья перекликались блеющим эхом — наверное, это переговаривались горные козлы. А может, эхо так искажало голоса наших спутников. Мужчины жарили на костре что-то похожее на помесь крысы с тушканчиком. Впрочем, вполне возможно, это был заяц — в любом случае, есть не хотелось. Я плотнее завернулась в одеяло и отвернулась от костра, игнорируя приглашения Валентина приступить к трапезе. Не хотелось рисковать: вдруг, действительно крыса.

Вскоре и остальные начали устраиваться на ночлег. Валек занялся посудой, Арон отправился на поиски валежника. Лика, тонко чувствующая чужое отвратительное настроение примерно через сутки после того, как оно нахлынет, попыталась вовлечь меня в разговор.

— Уйди, старуха, я в печали, — пробормотала я, отмахиваясь от подруги.

Та, впрочем, не настаивала: Валентин покончил с посудой, и теперь молодожены — я почувствовала, что помимо воли губы кривятся в усмешке — воркуют немного в стороне от костра. Интересно, что голубки запоют, когда придет пора нам с Ликой прощаться с этим миром? На этой мысли я, похоже, заснула, чтобы проснуться в полной тишине.

С минуту я пассивно наблюдала мелькание бледно-золотого шара над головой, не в силах пошевелиться. Страха не было, был какой-то липкий, противный ужас, что вот именно сейчас, в этот момент, петля времени затянется на шее этой маленькой Вселенной и та канет в небытие. Золотой шар в очередной раз исчез, но больше не возник над головой. Все окутала кромешная тьма.

Какое-то движение… Или мне почудилось? Звук… Как будто шорох. Мы же в ущелье, — подумала я. А в ущелье рассвет не виден, здесь будет темно, пока небо над ним не посветлеет.

Звуками, приведшими меня в чувство, был шорох чьих-то осторожных шагов. Затем послышался стук: кто-то зажигал огонь. Слева от меня мелькнула искра и упала на груду валежника, которая вчера была костром. Разгоревшееся пламя осветило бледное лицо Арона. Он, не отрываясь, смотрел в мою сторону.

Я зажмурилась, сделав вид, что сплю, но подозревала, что меня выдал блеск костра, отраженный в глазах. Вокруг не было слышно ни звука: только ветер выл где-то над головами. Наверное, Лика и Валек еще спят. Шорох послышался совсем рядом. Я открыла глаза и вздрогнула: Арон подошел совершенно неслышно, зашуршал его плащ, когда князь опустился на колени рядом со мной.

Я приподнялась на локте, и тут меня начало трясти. Пережитый ужас пополам с осенним холодом, пронизавшим тело до кости. Арон неизъяснимым взглядом смотрел мимо меня на светлеющее небо ущелья. Я упала на землю, уткнулась лицом в чахлую рыжую траву, покрытую паутинкой инея, и заплакала. Сердце буквально разрывалось от жалости к самой себе. Удивительно, как это я смогла продержаться в этом мире около трех недель и ни разу не показать полноту своего характера подобным истерическим припадком?