Сандро из Чегема. Том 3
Шрифт:
Спутники Джамхуха явно повеселели, а Силач, потирая руки и воинственно поглядывая на братьев-великанов, подмигнул друзьям:
— Четверых беру на себя.
— Какого человека в мире следует считать самым храбрым? — прозвучал наконец третий вопрос. Братья-великаны на трудность этого вопроса возлагали самые большие надежды.
Но как раз этот вопрос для Сына Оленя оказался очень легким.
— Самый храбрый в мире человек, — сразу же ответил Джамхух, — это такой человек, кто выбросил из своей жизни всякую хитрость.
— Правильно, — мрачно
Прекрасная Гунда от волнения перестала есть помидор. Она прошептала одними губами:
— Бедный Джамхух, если б ты знал, что достаточно волоском из моих кос провести по лезвию кинжала, как камень расколется от его прикосновения.
Слухач уловил ее шепоток и мгновенно передал его Ловкачу. Ловкач прошел мимо Гунды и, словно отмахиваясь от комаров, незаметно вырвал волосок из ее косы и, подойдя к Джамхуху, незаметно провел волоском по лезвию кинжала. Джамхух подошел к гранитной глыбе и с такой вдохновенной силой ударил по ней кинжалом, что искры посыпались из гранита, и глыба раскололась на две части, сверкая на разломе вкраплинами кварца. Джамхух, сам пораженный силой своего удара, замер над распавшейся глыбой, а потом, всовывая кинжал в ножны, сказал:
— Видно, в человеке заложены неимоверные силы, о которых он не подозревает. Надо обдумать это.
— Ну что ж, — помрачнел старший великан, — видно, дело идет к свадьбе. Попробуем вас на обжираловке и на опиваловке.
— Это мы можем, — сказал Объедало, облизываясь.
— Горло пересохло, пить хочется, — добавил Опивало.
И тут братья-великаны зарезали двух быков, развели огонь посреди двора, целиком зажарили быков на огромных вертелах, вынесли столы и поставили на них зажаренных быков. По одну сторону сели хозяева, по другую — гости. Одного быка разделали и разделили всем поровну, а другого оставили про запас. Только все приступили к еде, как Объедало, дожевывая свою порцию, подсел ко второму быку. Отрезая ножом огромные ломти мяса от туши быка, он за час целиком его съел, и лишь начисто обглоданный скелет быка остался на столе. Взглянув на великанов сквозь ребра обглоданного быка, Объедало сказал:
— Ку-ку! Не будет ли добавки?
— Добавки?! — удивились великаны и стали переглядываться.
— С обжираловкой у вас все в порядке, — объявил старший великан, — посмотрим, как у вас с опиваловкой.
Два брата-великана вынесли из винного подвала тридцативедерную амфору с вином, прислонили ее к столу и сказали:
— Пробуйте, вино будем пить по вашему выбору. Это красное. Не понравится — вынесем амфору с белым вином.
Опивало подошел к амфоре и подмигнул Силачу:
— Подсоби-ка, браток!
Силач
— Ну что? Красное вино неплохое. Попробуем теперь белое.
— Тридцативедерную амфору на пробу?! — воскликнул старший великан. — Нет, у них с опиваловкой обстоит еще лучше, чем с обжираловкой.
— Протестую, — вскинулся Объедало, — обжираловка ни в чем не уступает опиваловке.
Братья-великаны заметно погрустнели и стали о чем-то перешептываться. Друзья Джамхуха окончательно взбодрились.
— Если что не так, — громко сказал Силач, — считайте, друзья, что пятерых великанов я рядком уложил посреди двора. Ты, кажется, спешил, — напомнил он старшему брату великанов, — не пора ли тебе уходить?
— Я откладываю свои дела, — мрачно ответил тот.
Он услал куда-то одного из своих братьев, и тот через некоторое время возвратился с древней старухой. Старший великан представил ее друзьям.
— Это старуха по прозвищу Страусиная Нога, — сказал он. — Сейчас мы проверим вас на проворство. Пусть ваш Скороход побежит наперегонки с нашей старухой.
— Но где же мы будем бежать? — засмеялся Скороход, добродушно глядя на старуху.
— Вот южные ворота, — сказал старший великан, — до самого моря здесь открытое место. Двадцать тысяч шагов туда и столько же обратно.
— Нехорошо, — возразил Джамхух, — старую женщину заставлять бегать, как девчонку.
— Это не ваша забота, — ответил старший великан, и все пошли к южным воротам.
— Прямо-таки мне жалко эту старушенцию, — сказал чувствительный Скороход, когда они вышли за ворота. — Она похожа на мою бабушку, а я должен с ней бежать наперегонки.
По знаку старшего великана старуха Страусиная Нога и Скороход побежали. Безобразно вскидывая мускулистые ноги, старуха мчалась за Скороходом, при этом, к удивлению друзей Джамхуха, не очень от него отставала. Правда, Скороход то и дело оборачивался, не в силах скрыть улыбки при виде столь престарелой, но все еще очень бодрой соперницы. Вскоре бегуны скрылись из глаз, и оставшиеся, поглядывая на солнце, стали их дожидаться. Но они что-то слишком долго не возвращались.
А между тем вот что случилось с бегунами.
Скороход, добежав до моря, сел на песок в ожидании старухи. Наконец она прискакала, уселась возле Скорохода и, тяжело дыша, проговорила:
— Уморилась я, сынок, пожалей меня. Все равно ты проворней. Давай лучше посидим на теплом песочке, и я поищу у тебя в волосах. А потом побежим назад.
— Хорошо, Страусиная Нога, — сказал Скороход, — недаром я заметил, что ты похожа на мою бабушку. В детстве я так любил полежать на коленях у бабушки, а она в это время искала у меня в волосах. Но бедная моя бабушка умерла…