Сандровские. Трилогия
Шрифт:
Она не видела, как около окна в след ей смотрели две высокие мужские фигуры, и, конечно, не могла услышать, как одна надломлено сказала:
— Я её напугал….
Девушка быстро поймала такси и назвала адрес колледжа. В машине она успокоилась, и пришла к выводу, что зря они поскандалили. Велест вспылил, приревновал, она не правильно отреагировала. Ей стало не по себе. Ей стоило понять, что он не потерпит присутствия мужчины. Но никто и не собирался впускать другого мужчину в свою жизнь!
Лане
С его агрессивной сексуальностью.
С его жестким характером.
С его улыбкой….
С его пламенными глазами….
У неё возник порыв попросить таксиста развернуться и отвезти её назад, но что она скажет? За что будет извиняться? Нет, ей стоит выдержать характер, хотя бы ради того, чтобы Велест понял, что ей необходима толика свободы и личной территории.
Они обязательно помирятся, как только она уладит свои дела.
В колледже работа кипела.
Лана приехала к окончанию урока, и когда зашла в помещение, то толпы подростков вывалились из классов. Раздался шум, визг, смех. Лана улыбнулась. Дети, пусть и великовозрастные, а некоторые превышающие её в росте едва ли не на голову, всегда действовали на неё успокаивающе. Их жизнерадостность заряжала её позитивом.
— О!! Светлана Алексеевна, здрасти! — в неё едва не врезался один из её учеников.
— Здравствуй, Сергей.
— А где вы пропадали? Вас давно не видно было! Мы соскучились! — после последней фразы ученик пятнадцати лет окинул её с головы до ног и внезапно покраснел. — А вы клёво выглядите! В загранку в отпуск мотались?
— Башев, что за выражения?
— Нормальные выражения! Нет, Светлана Алексеевна, вы реально классно выглядите! Как-то изменились что ли….
— Точно-точно! — это уже подтвердил подлетевший к ним ещё один ученик.
— А где здравствуйте, Алексей?
— Здравствуйте, Светлана Алексеевна! — молодой парень улыбнулся во все тридцать два зуба и отвесил шутливый поклон. — С новым назначением вас!
Что-то в его тоне прозвучало иронично-насмешливое, и Лана решила уточнить:
— С каким назначением?
— А то вы не знаете! Об этом весь колледж твердит!
— Поподробнее, пожалуйста.
Лана не сомневалась — услышанное ей не понравиться.
Так и оказалось:
— Лапшина назначили директором, а вы его протеже!
И подростки похабненько хихикнули.
Лане с
— Вообще-то, молодым людям не стоит уподобляться старым склочницам и собирать сплетни! — выпалила Лана и пошла дальше по коридору.
Вслед она услышала, как Сергей сказал:
— Я же говорил, что это чушь собачья! Не может она спать с этим придурком!
Лана сцепила зубы и ускорила шаг. Ей больше не хотелось слышать подобные реплики за спиной.
Она сразу отправилась к секретарю. Чем быстрее она заберет документы и вещи, тем лучше.
Ирочка встретила её улыбкой.
— Ой, Ланочка, здравствуйте! Что же вы без предупреждения…
— Ирина, а мне надо предупреждать, что я приду за документами? Меня же уволили, не предупредив, поставили перед фактом и всё.
Секретарша засуетилась, огромные глаза забегали по сторонам.
— Мне очень жаль…
— Не стоит. Ирина, где подписывать?
Процедура увольнения заняла несколько минут. Пару росписей, и она стала безработным учителем. Сожалений Лана не испытывала. Значит, так надо.
Она прошла в кабинет, благо занятий в нем не предвиделось, и не аккуратно покидала в коробку вещи. На душе было пакостно. Ей нравилась работа, и она никогда не думала, что будет покидать колледж в спешке, точно вор, убегающий с места преступления.
Около двери она замешкалась, и тут её бесцеремонно толкнули.
— Явилась?
От такой бесцеремонности Лана опешила и не сразу поняла, что произошло. Она пошатнулась на высоких каблуках, но устояла.
В кабинет влетел Лапшин. Его грудь ритмично поднималась, дыхание было сбитым, точно он бежал. Глаза прищурены и зло смотрели на девушку.
— И тебе привет, Михаил!
— Долго же ты шла! Никак не могла выбраться из кровати своего любовничка?
Сегодня её уже второй раз обвиняли в наличие любовника, и если со словами Велеста она готова была смириться, то обвинение Михаила прозвучало абсурдно и не уместно.
— Это не твоё дело, — отчеканила Лана, пораженная беспринципностью Лапшина. Она не давала повода разговаривать с ней подобным образом. — Моя личная жизнь, это моя жизнь. И, пожалуйста, уйди с дороги, я не желаю с тобой разговаривать. Ты меня уволил, можешь радоваться. Я не буду мешать тебе, жить дальше.