Санек 2
Шрифт:
Разбирал он эти бумаги, внимательно их изучая, весь остаток дня и большую часть ночи. Я не рискнул его оставлять одного, да и на душе было настолько паршиво, что в кои-то веки заказал из ресторана выпивку и еду и потихоньку, можно сказать, сам с собой пил за упокой души хорошего человека. На самом деле я не знаю, каким был этот жандарм, но то, как он повел себя со мной и какой в итоге подарок сделал, дорогого стоит, так что назвать его иначе, кроме как хорошим человеком, я не могу. Чтобы понимать, о чем я говорю, вот что пришло мне в голову, пока я просматривал документы: может, благодаря этим бумагам и репрессий тридцать седьмого года не будет? В них просто не будет смысла, если всю заразу вычистят, просто полагаясь на эти документы.
Когда Абрам Лазаревич вынырнул из своего исследовательского угара, я уже был чуть теплый, все-таки молоденький организм напоить
— Собственноручно буду давить тварей, — ненадолго задумался и добавил: — Так недолго и правда увериться, что мне тебя сам бог послал, Санек. Ты хоть представляешь, что в этом чемодане?
Я даже отвечать не стал, да и не нужен был ответ Абраму Лазаревичу. Он остро посмотрел мне в глаза и сказал, как отрезал:
— В этот раз в Советский Союз ты едешь со мной, и это не обсуждается.
— Если прямо сейчас, то нет, никак не смогу потому, что у меня есть дела, требующие моего присутствия здесь какое-то время, — ответил я, покачав головой. — И эти дела не менее важны, чем документы из этого чемодана.
— Сколько тебе понадобится времени? — тут же спросил Абрам Лазаревич.
— Минимум пару недель, может, даже месяц.
Он как-то с досадой скривился и в сердцах произнес:
— Не смогу я столько ждать, зная, что творят эти сволочи. Я уеду уже сегодня, край завтра, а ты выдвигайся сразу, как закончишь со своими неотложными делами.
Пока я наблюдал за Абрамом Лазаревичем, с трудом сдерживающим рвущуюся из него ярость, мне в голову пришла не очень хорошая мысль: как бы он в таком состоянии глупостей не наделал.
Наверное поэтому, стараясь выиграть хоть немного времени, чтобы он мог прийти в себя, я сказал:
— Абрам Лазаревич, не мое, конечно, дело, но не разумнее ли будет, прежде чем принимать решение о поездке, успокоиться, перефотографировать все документы, чтобы не везти с собой оригиналы, которые можно и потерять в дороге, и только тогда выдвигаться в путь?
Когда я только начал говорить, он смотрел на меня, как на придурка, но потом встряхнулся, немного подумал и произнес:
— Старею, вот и спешу успеть все и сразу. Не волнуйся, Саша, я в порядке и глупостей не наделаю. А вот по поводу копий, тут да, ты прав на все сто. Да и легендировать поездку, чтобы противники не задергались, надо бы получше.
Все-таки умеет он брать эмоции под контроль, еще минуту назад своим поведением напоминал юношу со взором горящим, а сейчас уже снова похож на умудренного опытом еврея, который приготовился к отчаянному торгу. Метаморфоза была настолько стремительной, что я даже невольно улыбнулся непроизвольно.
Разошлись мы с Абрамом Лазаревичем уже при свете дня. Он все-таки прислушался к моим словам, торопиться с поездкой перестал и даже чемодан с бумагами оставил у меня, посчитав, что пока надежнее их будет хранить здесь, у меня в офисе.
Если он направился решать свои дела в консульство, то мне пришлось тащиться на железнодорожный вокзал, чтобы отправиться в Бостон на поезде. Я решил лично проконтролировать изъятие со складов денег, которые заработал погибший жандарм. Сказать честно, моего участия как такового в этом деле не требовалось. В любом случае сначала эти металлические ящики, не открывая, перевезут на другой склад автомобили компании, занимающейся грузоперевозками, и только оттуда их заберут наши грузовики. Да, я стараюсь подстраховаться по максимуму, даже в перевозке денег. Особенно в перевозке денег. Естественно, другой груз останется на этих складах навечно, вернее, пока не истечет срок аренды складов или пока груз не обнаружит кто-нибудь, ведущий поиск украденных денег. Собственно, неважно, что с ним будет дальше, мне он точно не нужен.
Находиться в Бостоне и не навестить Роджера-старшего — об этом я и подумать не мог. Поэтому прямо с вокзала вместе со своими телохранителями, среди которых не было его внука, я сразу направился к нему. Младший Роджер с тремя своими товарищами до сих пор занимается профсоюзными вожаками и хорошо занимается, качественно. Всего двое на данный момент пока оставались в живых.
Старик-оружейник с нашего расставания, казалось, не изменился совсем. Моему приезду обрадовался, засуетился, да так, что я с трудом его успокоил. Присесть его заставил, только когда сказал ему, что я заехал всего на полчаса. Обменявшись с ним принятым при встрече друзей любезностями, мы немного поговорили, обсуждая свои последние новости, и неожиданно перешли к довольно серьезным вещам. Просто старик
Оказывается, хозяин всего этого добра умер, а дети, которым должен перейти этот бизнес, в буквальном смысле передрались из-за наследства, потому и решили в итоге продать предприятие, а деньги разделить. Услышав про оптику, я сразу подумал о снайперах и тут же без раздумий решил покупать. Поэтому мне придется еще в Бостоне вскрыть несколько ящиков с деньгами, а так хотелось повременить с этим до Нью-Йорка.
Глава 19
В Европе разразился страшный скандал из-за рухнувшей пирамиды. Англия и Франция обвиняли во всех смертных грехах Германию и громко бряцали оружием, грозясь начать войну. Германия в свою очередь советовала соседям разобраться между собой, ведь не зря ограбление населения произошло только у них. Может, это неспроста, и наверняка кто-то из них специально все это устроил, чтобы прикрыть своё участие в авантюре. В общем, весело там сейчас все, но, по словам Пьера до войны все равно не дойдёт, нет у стран желания воевать, ещё от Первой мировой до конца не оправились.
Я тем временем благополучно изъял со складов ящики с деньгами, доставил их в Нью-Йорк и, можно сказать, пустился во все тяжкие. Всё-таки, когда у тебя в свободном доступе такие огромные суммы денег, это неслабо так сносит крышу, особенно если они появляются как бы из ниоткуда, и у тебя внезапно пропадает необходимость думать о какой бы то ни было экономии.
Всё-таки покойный жандарм действительно зарвался, ведь только из Англии он вывез двести шесть миллионов долларов. В пересчете, конечно, но это неважно, ведь фунты принимают к оплате в любой стране мира. Уже эти деньги позволили мне вздохнуть спокойно и взяться за реально значимые дела. А ведь ещё в Швейцарии хранится вроде бы сто тридцать с лишним миллионов, если считать в долларах. Точной суммы я пока не знаю, просто потому что последние деньги вывозились в спешке и было не до подсчетов. Неудивительно, что всякие правительственные службы так перевозбудились, ведь даже для такой страны, как Англия, суммы вроде этих довольно значимые, и когда они оказываются в руках мутных личностей, это не может не привлечь внимания. Удивительно, что эти самые службы не вмешались гораздо раньше. Если бы я хоть приблизительно представлял себе объем находящихся в обороте средств, думаю, прекратил бы эту деятельность гораздо раньше. Но ведь по телефону об этом не поговоришь, вот и вышло так, что решение о прекращении деятельности было на жандарме. Поэтому я и говорю, что он зарвался. Теперь уже ничего не вернуть и не исправить. Конечно, со стороны кажется, что мне грех жаловаться, и это действительно так, но я, не задумываясь ни на мгновение, с удовольствием поменял бы эти деньги на жизнь жандарма. Я на сто процентов уверен, что иметь в своей команде подобного специалиста стоит дороже всех этих денег, которые он же и добыл.
Так вот, получив деньги, мы резко активизировались в Аргентине. Благодаря наплыву съезжающихся туда со всего мира соотечественников дефицита рабочей силы не было в принципе, в особенности это касалось сельскохозяйственной деятельности. Людям хотелось осесть на земле, так что пришлось выкупать больше сельхозугодий, ускорять постройку поселений и предприятий, необходимых для переработки сельскохозяйственный продукции.
Делали все по тому же принципу, по которому это будет реализовано в Союзе в виде совхозов, но в чуть расширенном варианте. Рядом с каждым поселением в обязательном порядке строили хотя бы один цех по переработке продукции. Старались, конечно, формировать специализированные поселения, заточенные на какую-то одну определенную деятельность. Допустим, если там занимались выращиванием крупного рогатого скота, значит рядом строился склад, оборудованный морозильными камерами, не говоря о цехе забоя этого самого скота. Для трех-пяти таких поселений строился уже заводик, который мог из этого мяса делать ту же тушенку, например. Если же поселение специализировалось, скажем, на выращивании каких-нибудь садов, допустим, яблоневых, значит рядом с ним строился цех для переработки этих самых яблок в повидло или джем. Про разнообразные элеваторы и говорить не буду, это все само собой разумеется. Вот так вот все у нас ориентировалось на переработку и длительное хранение продукции.