Санейра Эмеральд. Месть Цигейров
Шрифт:
"ОТПУСТИ МОИХ БЛИЗКИХ!',-рычим мы с лисицей, которая когтями разрывает подсознание Ночного Ужаса.
И он исполняет мой приказ. Оборотни позади меня перестали кричать и выть, тяжело дыша.
— Осмотрите их, а я закончу.
Я поднимаю Ночной Ужас выше, полностью вынимая его тело из воды и легким движением пальцев отделяю шею от туловища. Извращенный монстр падает обратно в воду, орошая Море желтой кровью, и начинает тонуть, уходя все глубже и глубже. К горлу подступила тошнота, а душа разрывалась на части, мой желудок скрутило от спазмов и я, высунувшись за борт уже не сдерживалась. По щекам текли
Я. Убила. Живого. Нечеловека. Да, Ночной Ужас терроризировал Море Радужных Слез и постоянно поедал жертв кораблекрушений, но все было хреново из-за того, что я с ним сделала. Мне пришлось воплотить в жизнь все его самые страшные страхи, а потом… Нет, даже вспоминать об этом не хочется.
А желтое пятно крови, будто насмехаясь, расползалось по воде все больше. Часть прибилась к нашей яхте и облепила борт, оставляя узорчатые жуткие следы. Новый приступ тошноты.
Когда желудок был пуст, я стерла слезы и вытерла рот салфеткой.
— Нея, Аарон не приходит в себя, — со страхом позвал меня Семур. — Он дрожит и не открывает глаза.
И новый поток страхов сковал мое сердце, обдавая холодом все тело. Дядя Картош подал мне стакан воды, чтобы я прополоскала рот. На слабых, подкашивающихся ногах я добралась до Аарона и упала на колени рядом с телом моего волка. Оборотень был бледен, его кожа покрылась испариной, зубы стучали друг от друга, а измененные руки корежили дорогой деревянный пол из Вечного Серого Дуба. Но последнее меня мало волновало. Если дядя потребует возмещения, я лично все тут переложу, главное, чтобы Аарон очнулся.
— Нея, что с ним? — взволнованно спросил Дэни, садясь по другую сторону от вожака, Лис кое-как на четвереньках подполз к нашей троице и с надеждой смотрел на меня.
Демиурги и Боги!
— Я постараюсь проникнуть в его сознание, — стискиваю зубы и сжимаю губы, что они не дрожали от переизбытка чувств. Делаю глубокий вдох и медленный выдох. Нужно сосредоточиться. После изменения и трансформации у меня появились исключительные возможности, одну из которых я познала, сражаясь с Ночным Ужасом. Управление мыслями. Хороший дар, который дала мне Дора.
Закрыв глаза, я прикасаюсь пальцами к вискам Аарона и соприкасаюсь своим лбом с его. Такой тесный контакт необязателен, но мне жизненно необходимо чувствовать жар кожи моего волка, слышать его дыхание и ощущать его терпкий, неповторимый аромат. Словно кислород, привязка и мое изменение сделали меня зависимой от Альфы.
Я попадаю в разрушенную темницу, озираюсь по сторонам. Аарон совсем подросток висит на цепях: его кожа покрылась кровавыми разводами, многочисленные раны на груди и спине запеклись. Мальчик без сознания, грязно-пепельные волосы свисают на лицо. Мое сердце пропускает удар, а изо рта рвется сдавленный хрип. Я прижимаю руку к губам, стараясь сдержать порыв закричать от ужаса и гнева.
В камеру входит здоровенный оборотень с серебряной дубинкой в руках. Лицо, обезображенная маска из шрамов и новых ран, но на потрескавшихся губах властвует довольная и сытая улыбка.
— Эй, крысеныш, ты там не сдох? — лающий смех и удар Аарону по лицу со всей силы. Я рычу от ярости и пытаюсь ответить
— Пошел к дьяволу! — яростно рычит Альфа, пытаясь вырваться из цепей. Его одежда порвана и висит тряпками, целыми остались только когда-то чистые синие джинсы. — Я убью тебя Родрик и ты познаешь вкус своей крови. Снова.
— Заткни пасть, щенок. Хоть в тебе и есть сила Истинного Альфы, но ты жалок в своих угрозах, — оборотень надевает ошейник с внутренними серебряными шипами на шею Аарона, пристегивает поводок и, нажав на какие-то камни, отстегивает цепи.
Мой пока еще волчонок падает на каменный грязный пол, больно ударяясь коленями и ладонями. Из его горла вырывается сдавленный хрип боли. Но глаза полыхают силой, древней магией Альф и Цигейров, которая делает будущего вожака чрезвычайно особенным.
Я пошла следом за Аароном и Родриком. Пристроившись рядом с моим волком. Мне не вырвать его из плена страха, пока эта часть кошмара не закончится. Именно так действует сила Ночного Ужаса. Я должна ждать и смотреть на то, чего сильнее всего боится моя пара. Пока не закончится эта ветвь, иначе ничего не выйдет.
Но лучше бы я пыталась прорваться сквозь это видение, потому то, что мне пришлось увидеть заставило меня ненавидеть, скорбеть и любить еще сильнее, чем я когда-либо могла.
Когда Аарона привели в другую камеру, то там были его родители. Высокий мужчина был на коленях, поверженный и измученный, серебристо-белые длинные волосы свисали по обе стороны от его прекрасного аристократического лица, а смуглая кожа спины была покрыта грязью и кровью.
Справа от мужчины, полулежала молодая прекрасная нимфа в легком потрепанном зеленом сарафане. Ее ярко изумрудные глаза то и дело превращались и в черные дыры. Теперь ясно откуда у Альфы такой красивый взгляд, а вот внешностью он пошел явно в папочку.
Здесь неуместно и вычурно стояло кожаное кресло в котором развалился урод. Другого слова я не могу подобрать. Его лицо, как и у Родрика пересечение шрамов и ожогов. В вырезе белоснежной накрахмаленной рубашки я видела, что следы спускались все ниже и ниже, также они покрыли руки мужчины.
— Садиран, мой Бета знает где мы и скоро здесь будет все войско оборотней готовое разорвать тебя на части, — голос у отца Аарона был низкий и приятный. Мужчина прижимал к себе жену, которая плакала и рычала.
— Знаешь, это даже забавно. Когда-то ты выкинул меня из стаи, потому что я посмел тронуть твою драгоценную женушку. А после на меня напали изгои и сделали из меня горящий факел, — зарычал Садиран, наклоняясь к супружеской паре. — Я убью вас с женой, а твой сын будет смотреть, как медленно жизнь покидает ваши тела. Затем придет некромант и оживит вас и вы убьете Аарона. Как тебе такая идейка? Думаю, я гений.