Сангреаль. Академия Избранных

Константа Людмила

Очень сильно не люблю в диалогах частицу «не».

– Что же изменилось?

– А ты дорогая моя, - ухмыльнулся кардинал, - лезешь туда, куда не надо. Но можешь выбирать, либо отправишься в дорогу со мной сейчас, мы устроим показательное следствие, чтобы никто не думал, что ему все дозволено только потому, что он так талантлив. Либо задумываешься о замужестве и как все нормальные курсантки, спокойно готовишься войти в семью.

–

Он хочет сказать, что тебя либо муж усмиряет, либо инквизиция, - с жалостью отозвался Шармад, но мне было тошно смотреть на всех них.

Это что же получается, шаг вправо, шаг влево, никакого расстрела, а голимый шантаж?

– Вернер, это для этого ты вытащил меня из дома, чтобы я потом гнила в каких-то застенках? – с некоторой горечью проговорила я, в упор глядя на рыцаря. Может, ему и было что сказать в свое оправдание, но он только молча отвел взгляд.

Мерзавец.

А ведь был момент, когда он мне даже понравился.

– Ну, хорошо, господа, - решилась я и мысленно пропев любимую песню среди обитателей моего детского дома «Врагу не сдается наш гордый Варяг..», заявила, что готова отправиться в места лишения свободы.

Повисла напряженная пауза, и было приятно наблюдать, как у всех присутствующих изумленно вытянулись лица. Не ожидали они от меня такого решения, думали, попереживаю, да побегу искать тех, кто у кого денег больше, чтобы упасть им в ноги и попросить выпить в обмен на ласку и верность.

Не думаю, что в тюрьме святой инквизиции будет намного тяжелее, чем карцере, где я росла. Туда на три-четыре дня отправляли всех провинившихся детей, даже если проступок был сущий мелочью, такие уж были порядки.

Ни еды, ни воды, ни света мы не видели, спали сидя, потому что ноги вытянуть было не возможно. Один раз я в таком месте как-то просидела больше двух месяцев, когда отказалась избивать новенького, не ставшего делиться своими вещами из дома. Мне было жалко ребенка, по воле несчастного случая оказавшегося в нашей стали и как могла, встала на защиту. Разозлилась я тогда страшно, даже не помню, как смогла справиться с шестеркой напавших подростков, которые были на два-три года старше меня.

А потом по полной влетело от директрисы и мне хоть и давали на весь день пол буханки черного черствого хлеба, но когда, я наконец вышла истощавшая и жутко злая на весь мир, то увидела, что с тем домашним малышом обращались как с любимым братом. И что подкармливали меня именно те,

из-за драки с которыми меня и упекли в темную каморку. Директриса забыла дать распоряжение, чтобы меня кормили… А ведь мне было всего десять лет, а сейчас я взрослая и меня всякой подобной ерундой не взять, только если я сама не захочу.

Наконец кардинал ожил и проникновенно произнес:

– Ярослава, я забыл сказать, что от вашего решения зависит и судьба ваших друзей. Закон для всех один, я не посмотрю, что эти молодчики из очень хорошей семьи.

Не сдержавшись, я выпалила:

– Ну ты и сволочь.

Он только развел руками:

– Каждый добивается своей цели, как может, что тут плохого? Кстати, я приеду на ваш бал, планирую поучаствовать в вашем аукционе. И можешь не переживать, денег мне хватит.

Да кто бы сомневался! Видимо, я здорово прищемила тебе хвост, раз успокоиться не можешь!

– Господин ректор, - вспомнив кое-что, я повернулась в Уэйту, - а кому идут деньги за невест?

– Свадьбы проходят в один день, перед самым выпускным, - неохотно признался мужчина, - все вырученные средства идут в казну академии.

– А если академии вдруг не станет, то и платить будет некому, - злорадным шепотом высказала я простую, но такую невинную мысль, что разом напряглись все.

– Я бы на вашем месте отмел эти ненужные мысли, - твердо сказал Вернер.

– Так может, поменяемся? – с ходу предложила я ему, - или может, вы сами хотите поучаствовать в тендере за мою руку и сердце?

– Я – нет, но Великий Магистр приказал, - по лицу Вернера было невозможно понять, огорчен ли он по этому поводу или нет.

Видимо чем выше у тебя здесь положение, тем ты большая сволочь.

Комментировать признание рыцаря я не стала, зачем тратить свои силы и нервы, а просто приподнялась из кресла и вежливо поинтересовалась, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Я принимаю ваши условия, но видит бог, насильно мил не будешь. Я могу быть свободна? Все-таки занятия идут.

Все были заняты тем, что обдумывают мою последнюю фразу и только Шармад нашел в себе силы махнуть мне рукой. Вот и сбылась первая часть расклада, сделанного вчера у прорицательницы: свадьба, выбор и обман. Знать бы еще, чей труп она мне приписала. Очень надеюсь, что Великого Инквизитора и его помощника.