Санины каникулы
Шрифт:
Великий человек
Переночевав в развороченной бане, Саня и Кабалкин утром в понедельник направились к начальнику геологической экспедиции Ершову. Ершова знали все. О нем ходили легенды. Ершов поставил здесь первые палатки, нашел створ для плотины, разогнал медведей… Великий человек!
Когда Саня это осознал, он вздрогнул. Это ведь только подумать: вот так, запросто, Саня придет к великому человеку и поговорит с ним! Надо признаться, что Саня даже о Вовке забыл, своем несчастном
Однако на крыльце конторы экспедиции вышла заминка. Кабалкин затоптался, длительно зашаркал альпинистскими ботинками, словно только что вылез из грязи.
— Валера! — укоризненно воскликнул Саня.
— Удобно ли?.. Может, у других поспрашиваем… — забормотал скалолаз.
— Валера, — мягко сказал Саня. И возложил руку на плечо друга. — Держись меня. Все будет достойно.
Он развернул плечи и вздернул подбородок. А Кабалкин, наоборот, сгорбился и спрятался за его спиной. Так они и проследовали в дверь начальника экспедиции Ершова.
Ершов, грузный, с белыми волосами, с ярко-красным мятым лицом, оплыв в кресле, восседал за голым полированным столом и пил чай. Саня вонзил глаза в начальника экспедиции. Даже то, как он пил чай, неторопливо отхлебывая, Саню восхитило. Саня понял, что именно так должны пить чай великие люди.
— Александр Александрович Смирнов, из Ленинграда, — представился он Ершову и, неожиданно для самого себя, шаркнул ножкой.
Ершов неторопливо его рассмотрел, отхлебнул янтарного чая и гулко спросил:
— Ну как там, в Питере… все льет?
Саня чуть не подпрыгнул: дался тут всем этот дождь! Но виду, конечно, не показал.
— Что вы, Петр Васильевич, уже две недели страшная сушь, — отрапортовал он, держа руки по швам.
— Гм!.. А весной, когда я уезжал, лило безостановочно, как… гм… в потоп.
Кабалкин от стеснительности навалился на шкаф. Шкаф затрещал и пошатнулся.
Начальник экспедиции неодобрительно хмыкнул.
— Итак… э-э-э… Александр Александрович, чем могу…
— Итак, Петр Васильевич, — подхватил Саня, — нас к вам привела беда. Сбежал мой брат, востоковед.
— Гм… Востоковед?.. Возможно… Хотя сомнительно… В этом сезоне бегут философы и педагоги… Если только у Хабибуллина на участке?.. Ладно, поищем… Дам команду… А впрочем… Самому с вами съездить, что ли?.. Тайга, запахи — умереть! — Он вздохнул печально. — Понюхать и умереть!
Покряхтев, Ершов выбрался из кресла, и они с Саней солидно двинулись к Енисею. А Кабалкин замыкал шествие.
— Петр Васильевич, не могли бы вы рассказать о плотине? — вежливо спросил Саня.
Хмыкнув, Ершов покосился на мальчика, для чего ему потребовалось остановиться и повернуться всем
— Ладно, — сказал он, — напрягите воображение. Когда-то, в доисторический период, здесь было море. Багровое, мохнатое от протуберанцев солнце кроваво отражалось на горбах мертвой зыби. Иногда море вздувалось бугром, раздавалось с плеском, и среди волн, блестя панцирем, всплывали чудовища со змеиными головами. Так было миллионы лет — багровые волны и черные костяные спины морских чудовищ… Представили?
— Ага.
— И вдруг произошла катастрофа. Страшный гул возник в недрах земли. Огромные волны покатились от материка до материка. Из воды ударили в небо столбы пара и серого пепла. Солнце заволокло. В адском грохоте из моря стали лезть хребты. Тектоника плавила и сдвигала породы. В раскаленном сухом пару текли огненные реки. Все живое погибло. Когда наутро взошло солнце, то на месте водной глади оказались дымящиеся горные цепи и пенистый поток в скальном каньоне — наш Енисей…
— Значит, вот как было! — взволнованно сказал Кабалкин.
— Я, конечно, не видел, но… гм… вообразить можно… Самый крупный водопад в мире? — спросил он внезапно Саню. И остановился, тяжело отдуваясь.
— Виктория. В южной Африке. Низвергается с высоты 120 метров, — молниеносно ответил Саня. И сам восхитился своей памятью.
— Молодец!.. Так вот, Енисей будет падать с высоты 200 метров. И воды каждую секунду будет пропускать плотина столько, сколько в устье Волги… Ничего мы нашли себе работенку, а?
Уже стал виден Енисей, стоянка катеров, и Саня собрался с духом:
— Извините, Петр Васильевич, — начал он с запинкой. — Правда, что вы великий человек?
— Великий? — с интересом переспросил Ершов. — Ха-ха-ха!.. — Он остановился, снял шляпу и потер свою крепкую красную шею. — Отчего это я великий? — спросил он смущенно.
— Вас все знают… «Ершов, Ершов…» — всюду!
— Гм… Чего же хорошего?! Куда ни придешь — все смотрят… Нет… Великим я был в твоем возрасте… Или, скорее, в его. — Он ткнул в бок Кабалкина. — Когда начал разведку сибирских рек…
— А сейчас?
— Сейчас великие — молодые люди в резиновых сапогах, которых еще никто не знает… Это они делают великое дело.
Вышли на берег Енисея. Внизу лежали вытащенные на плотики бело-голубые катера. Дохнуло студеным ветром. Ершов потоптался, посмотрел направо, налево, потянул носом.
— Гхм! — произнес он задумчиво. — Погодка-то свежая. Так и насморк долго ли схватить… Как считаете?.. Пожалуй, братцы, увольте… Я уж… это… рисковать не стану — езжайте одни!