Санитар
Шрифт:
Последнее меня как-то не прельщало. Перед тем как лечиться, надо ещё ранение получить, отравиться зеленой жижей.
— Слушай, Миш, шары сегодня какие-то вялые были. Или, мне это показалось?
Мишка после моего вопроса замолк. Что-то в своей пьяной башке поприкидывал.
— Да. Всегда ведь так. Как прижгут пробой, они такими становятся. Сам раньше не замечал, что ли такого?
Похоже, я опять лоханиулся... Выкручиваться теперь надо.
— Замечал, но сегодня они как-то вовсем...
— Да? — Коромыслов навел
Тут Мишку качнуло.
За меня он ухватился, за руку, поэтому и устоял.
— Культя сильно болит. Сил нет...
Ну, ещё бы. Такие кроссы мы сегодня бегали...
— Кольнешься? Я, тут захватил немного... — предложил я Коромыслову.
— Не, не надо. А химию ты верни. Там она кому-то больше пригодится. Скажешь — забыл сдать. Случайно произошло.
— Как скажешь. Без проблем. Как поедем на полигон, так и сделаю.
Тут до дома Коромыслова мы и добрались. Ему выходить, а мне — дальше.
— Завтра отдыхаем, а там на работе увидимся, — попрощался со мной коллега-санитар.
— Давай. Всего доброго. — махнул я рукой Мишке. — Увидимся, куда денемся.
— Ты, Серег, про моё предложение всё же подумай. Я тебя рекомендую, — Коромыслов вернулся к старой теме. Так ему эта государственная военная компания в голову втемяшилась.
— Подумаю, подумаю.
Не стал я спорить с пьяным. На трезвую голову надо всё обсудить.
А, может?
Остатки боевой химии у меня в крови ещё присутствовали, правда, разбавленные сейчас алкоголем, шар я сегодня уконтрапупил... Герой и только. Ремба настоящая...
— Подумаю, Миш. Пока.
Глава 36
Глава 36 Степанида залетела
Ночь я спал, простите за банальность, как убитый, а день, что за ней последовал, получился у меня горизонтальный.
Еле-еле я ноги с кровати спустил, так мне плохо было.
Заболел? От шаров гадость какую-то хватанул? Боевая химия виновата?
Скорее — последнее.
В зеркале, когда умывался, я себя чуть и узнал. Лицо осунулось, глаза — красные... Краше в гроб кладут.
Есть ещё хотелось — как волку.
Я дошлепал босыми ногами до холодильника, еле дверцу его открыл.
Потом... съел всё, что там было. Как это в меня и влезло? Продуктов у меня на неделю вперёд было куплено. Это чтобы каждый день в магазин не бегать. Некогда мне на это своё время тратить — работа, учёба на вечерних курсах, добровольная народная дружина... Есть чем заняться.
Разве может человек за раз столько съесть? Оказывается — может. Наверное, после стимуляторов моя пищеварительная система с бешеной скоростью всё, что в неё попадало, перерабатывала. Иначе бы я просто лопнул.
После опустошения холодильника
Вставал только воду пить. Человек по большей части из воды состоит, вот и качал я её в себя как насосом.
Немного отпустило только к вечеру.
Перед сном я три чашки чая выпил и спать завалился. Завтра мне на смену, никто за меня работать не будет.
Пришел утром в отделение, а там меня и обрадовали — Коромыслов заболел. Как сознательный комсомолец должен я на себя его работу взять. Причем, без всякой дополнительной оплаты.
Не сильно я этому обрадовался, но отказаться было нельзя. Не выручил отделение, не заменил временно выбывшего товарища, а достоин ли ты в рядах союза быть? Так мог быть вопрос ребром поставлен со всеми вытекающими.
Мишки целый месяц не было. В военном госпитале его в порядок приводили, а потом ещё и бионический протез ему ставили. Дождался наконец он своей очереди как заслуженный ветеран и орденоносец.
Я его пару раз навещал, больше некогда было. Работа за себя и того парня, занятия для сдачи на высшую категорию, охрана правопорядка, собрания...
Последние чуть ли не каждую неделю проводились. Как прорвало их будто. Ничего, к собраниям я уже привыкать начал и воспринимал их как неизбежное зло и хронофага. Ну, то есть — пожирателя моего времени. Рассматривал я собрания как явление местной природы, а против него не попрёшь.
Одно из них мне даже приятным было. Прорабатывали Степаниду. Ту самую бабу в теле, что в первый день здесь меня у дверей больницы тормознула. Что, опаздываешь Петров, сказала, в черный список меня занесла, а заведующему отделением пришлось ей три литра спирта отдать за моё спасение.
Комсомольцы и профсоюзный актив перекрестную проверку финансовой дисциплины в больнице устроили, а тут и выявилось, что Степанида немножечко подворовывает. Дачу она строит и руки свои в профсоюзную кассу запустила. Не сильно, но тут сам факт важен. Всё она возместила, отговаривалась, что просто завертелась-закрутилась и забыла денежки вовремя в сейф положить. Собрала де взносы, профсоюзные деньги в сумочку сунула и так с ними несколько дней ходила. Память-то у неё девичья...
Ага, девичья. На пятом десятке.
Скандал решили не раздувать, это по показателям деятельности самой больницы и месту её в социалистическом соревновании бы ударило. Оправдания бабищи были шиты белыми нитками, но решили, как бы ей поверить. Зачлась ей активная общественная деятельность и прочее подмазывание к администрации.
Проработать Степаниду всё же было положено. В воспитательных целях.
— Сегодня рассматривается дело Степаниды Фроловны, — Зинка-комсомолка вид имела строгий-престрогий, глаза её угольями горели. Ну, представитель РОНО, не меньше.