Санктуарий

Джеймс В. В.

Он его делает.

– А как насчет того, чтобы следователь-маг исключил присутствие колдовства? Тогда ты в праве выяснять, что произошло на самом деле. Говоришь, парень был чист? Значит, виновато помещение. Что-то сломалось, он упал. Страховая компания может получить гражданский иск от родителей. Мы все знаем, что горе требует ответов, но иногда жизнь дает только смехотворное дерьмо. А если свидетель и его папаша начнут возникать из-за того, что ты не отнеслась к их заявлению серьезно, я тебя поддержу. Парнишка бросается дикими заявлениями насчет колдовства? Он просто расстроен. Это вполне понятно.

Просто показывает, насколько сильно он потрясен. Просто супер-славный, а не психованный парень. И все выбираются из этого дерьма, благоухая как розочки. Ты все поняла?

– Поняла, Реми.

– Умница, Мэгз. Жду твоего скорого возвращения. Соскучился по нашим посиделкам за пончиками.

Я ухмыляюсь. Реми каждое утро в шесть приходит в спортзал. По-моему, он ни разу в жизни даже не посмотрел на быстрый углевод.

Я получила нужное разрешение. И заручилась поддержкой Реми.

Скоро я со всем этим разберусь.

24

Эбигейл

Прошла неделя.

Год. Вечность. Каждый день кажется бесконечным и невыносимым с тех пор, как Дэн погиб.

У его команды сегодня матч: «передача эстафеты», когда все поступившие в колледжи игроки встречаются с новыми талантами, которые придут им на смену.

Хочу ли я оказаться в привычной атмосфере шумного веселья, чтобы отвлечься? Вид лучших друзей Дэна – Фредди и всех остальных – наверняка поднимет мне настроение.

Или мне нужен вечер горя и траура – и мыслей о том, что парни так же подавлены? Могу ли я измерить их любовь к Дэну по тому, как они сожалеют о его уходе?

Нас с Майклом перед матчем встречает тренер и задерживает нас разговором. Я уже решаю, что мы пропустим розыгрыш мяча, но тут он смотрит на часы и ведет нас к нашим местам… и тут я понимаю. Когда мы входим, толпа на стадионе встает. На поле оркестр начинает играть боевой гимн «Спартанцев». Только никто не поет. Они молчат. Парни на поле прижимают ладони к сердцу.

У меня перехватывает дыхание. На громадном табло появилась фотография Дэна. Это его командный портрет: под мышкой у него шлем с маской. На строке внизу – его имя и знак «Спартанцев». Ниже – цифры, но в отличие от обычного, там не результаты его игр.

Там день его рождения и дата недельной давности. День, в который он умер.

Я проглатываю рыдание, а Майкл обнимает меня за плечи. Он прижимает меня к себе крепко. Слишком крепко. Он пытается удержать меня от какой-нибудь глупости, например, бурной истерики. Или я могла бы сорвать с ног туфли и швырнуть их в табло, потому что я не хочу видеть там эти даты. Я хочу видеть, как Дэн делает передачи, получает очки, завершает комбинации.

Мальчишки занимают места. Мне невыносимо смотреть на бывшего ученика, которого они включили в старшую команду вместо Дэна. С последними раскатами барабанной дроби матч начинается.

Майкл сидит рядом со мной. Взглядом он следит за игроками, но не думаю, чтобы он понимал, что происходит. Он никогда не ходил болеть за сына. Он оставался дома или в лаборатории

и работал. Жалеет ли он сейчас об этом? Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь хоть что-то на нем прочесть, но уже много лет я не могу понять, о чем он думает.

Без Дэна на поле игра не интересна и мне, так что я радуюсь, когда она заканчивается.

Когда игроки встречаются для прощального рукопожатия, я слышу в динамиках имя Дэна. Голос мне знаком: это Фредди Макконофи, лучший принимающий команды, и самый близкий друг Дэна после Джейкоба.

– … и сегодня вечером его родители с нами. Миссис Уитмен, профессор Уитмен, я говорю за всю команду: уход Дэна оставил громадную, громадную брешь не только в нашем нападении, но и в наших сердцах и нашей жизни.

Весь стадион затих, прожекторы притушили. Только Фредди стоит в ярком пятне света с микрофоном в крупной руке. По обе стороны от него выстроились «Спартанцы» со снятыми шлемами и склоненными головами. Члены тренерской группы и рефери держат кепки в руках.

Тренер берет микрофон и рассказывает о таланте Дэна. О том, как он в первый же игровой сезон разглядел его поразительный потенциал.

– Он всегда будет частью команды, – говорит он. – Spartana semper.

Он отводит микрофон, и стадион ревет ему в ответ:

– Spartana semper! Навсегда «Спартанец».

Теперь каждый из спартанцев по очереди говорит по паре фраз. Чему они научились у Дэниела. Как они его любили и как им восхищались. Некоторые вспоминают смешные случаи, и по стадиону разносится теплый смех. Эти парни преданы памяти Дэниела так же, как были преданы ему при жизни.

И тут мне в голову приходит мысль: могу ли я использовать эту преданность?

– Прошу всех встать, – говорит Фредди, снова завладев микрофоном. – Перед игрой мы молчали, а теперь споем так громко, чтобы Дэн оттуда нас услышал.

Вперед выходит девушка – из школьной команды чирлидинга – и ее звонкое сопрано возносится к небу в боевом гимне «Спартанцев». Вокруг меня все встают. Где-то рядом рыдает и улыбается какая-то девушка. У мужчин голоса хриплые.

На табло сменяются фотографии Дэна. Хохочет с товарищами по команде. Тянется за мячом. Сосредоточенно готовится к подаче. Широко улыбается, пожимая руку охотнику за талантами, который подобрал ему университетскую команду.

– Дэн, дружище! – орет Фредди, – мы тебя любим!

По его команде стадион разражается тройным приветственным криком, сотрясающим трибуны. Игроки убегают с поля – и их энергия вибрирует во мне.

Эта энергия дарит мне чувство, что все возможно. Абсолютно все. Мне надо просто постараться.

Я поднимаюсь с места и иду искать Фредди. Он с товарищами может сделать кое-что полезное.

25

Сара

По-моему, все ведьмы подсознательно ждут того дня, когда случится нечто подобное. Это – вопрос не «если», а «когда», и к такой ситуации все родители-маги готовят своих детей.