Санктум
Шрифт:
– Что? – переспросил он, его рука на моем лице замерла.
– Да, - подтвердила я, вспоминая все случаи моего спасения, а также собственные сны об ангеле с золотистыми глазами. – Я же видела, что меня постоянно что-то спасает. Трудно списать это на простую удачу. И мне снились сны, Эдвард.
– Сны? – он выглядел абсолютно потрясенным, недоверчивым.
– Мне снился ты, Эдвард, - прошептала я, обводя пальцами контур его брови и скользя по нижнему веку. – Твои глаза.
– Такие, как сейчас, - объяснила я, пытаясь улыбнуться собственной мечте. – Светлые и добрые. И я звала тебя.
– Белла, - простонал Эдвард и нахмурился, и досада исказила его черты. Он наклонился вперед, и его лицо оказалось настолько близко от моего лица, что я снова смогла почувствовать сладость его дыхания. Длинные пальцы гладили мой лоб, убирая прядки волос назад. – Ты не должна была запомнить меня… Прости…
Я недоверчиво засмеялась.
– За что ты извиняешься? Ты же не можешь контролировать мои сны!
– За то, что испортил все. Пришел и разрушил твою жизнь. Сейчас… - его глаза смотрели с болью, - и даже тогда…
– Ты же спасал меня, - напомнила я, стараясь вложить в голос как можно больше оптимизма. – Иначе я бы давно умерла.
– Да, но… - он закрыл глаза, качая и качая головой. – Ох, да что там, Белла! Что бы я ни делал, и сколько бы ни старался поступить правильно… все равно совершил ошибку!
Эдвард мельком глянул в сторону моего живота, в его глазах снова вспыхнула ненависть.
– Может, мне не стоило и пытаться… - прошептал он вымученно. – Может, мне стоило позволить нам… попробовать… - Его глаза закрылись, он сглотнул. – Или, может, правильнее было бы позволить тебе уйти…
– Умереть? – уточнила я без всякого испуга, как ни в чем не бывало.
– Да… - пошептал он, и его челюсти сжались от испытываемых чувств. – Но я никак не мог этого допустить. И даже сейчас не могу… - он пристально поглядел на мой живот, и рука мягко скользнула туда же. Судя по выражению его лица, он тщательно обдумывал варианты, и это пугало меня немного.
– Он должен жить, - сказала я твердо, что бы он там ни надумал себе в уме.
Эдвард моргнул, его лицо стало обреченным.
– Как скажешь, - ответил он, не поворачивая головы, и было заметно, что он совершенно не согласен с моим решением. Но он принял его, и я с облегчением вздохнула.
Я заставила его посмотреть на меня, его взгляд обеспокоено блуждал по моему лицу, а пальцы снова переместились на скулу.
– Я ни о чем не жалею, - напомнила я ему, и он печально кивнул.
Моя рука все еще была на его щеке, и я немного потянула Эдварда к себе поближе. Он поддался, пристально глядя в мои глаза, готовый помочь мне, о чем бы я его не попросила.
– Я очень страшная сейчас? – прошептала я, внезапно взволнованная.
Эдвард покачал головой. Его лицо исказилось в муке.
– Для меня ты самая красивая. Всегда.
– Можешь тогда… меня поцеловать? – попросила я, чувствуя, как краска смущения невольно заливает мое лицо. – Разочек.
Красивый рот Эдварда приоткрылся, и, могу поклясться, его дыхание сбилось в тот же миг. Он перевел взгляд на мои губы, сомневаясь. А затем наклонился… медленно… и я почувствовала его холодные губы на своих.
Ах, это было так приятно, нежно и чувственно… Восхитительная дрожь заполнила все мое тело, и я ощутила его длинные пальцы в своих волосах. Я не смогла удержать собственного стона, хотя понимала, как это глупо – чувствовать прямо сейчас желание.
Губы Эдварда прижались чуть крепче, смелее. Его пальцы волшебными прикосновениями разгоняли по моему телу кровь, создавая жар, похожего на который я никогда прежде не испытывала. В этот момент я не чувствовала ни боли, ни слабости. И тем более не жалела ни об одной минуте, проведенной рядом с этим потрясающим мальчиком.
– Если бы я только был человеком… - пробормотал он мне в губы между поцелуями, его голос полон разочарования.
– Мне абсолютно все равно, кто ты, - честно ответила я, борясь с чересчур громким дыханием, но проиграла в этой борьбе.
– Ты так сильно реагируешь… - удивленно сказал Эдвард, гладя меня по лицу, чтобы я успокоилась. Его холодные пальцы легонько скользнули по ключице, и мое дыхание снова участилось. – Почему?
Я взглянула на его красивое лицо, такое серьезное и обеспокоенное, и почувствовала, как краснею от собственных мыслей. Я опустила глаза.
– Я пугаю тебя? – прошептал он, опуская ладонь на мою вздывающуюся грудь чуть пониже ключицы, слушая мое сердце.
– Нет, - возмутилась я на его предположение и, так как он ждал продолжения, не поднимая глаз, ответила, чувствуя неожиданную робость: - Ты… волнуешь меня.
<