Саня, Ваня, с ними Римас

Гуркин Владимир Павлович

Обняв мужа, вступила Александра. Поют привычно слаженно. Хорошо поют.

О-о-бло-омилась доска, По-о-две-е-ла казака — За-ачерпнул он воды Са-а-пого-о-ой!

Когда песня кончилась, все молчали, боясь сбить возникший

сладостно-тревожный тон. Зашло солнце, утягивая за собой последний свет заката. Набирало силу слабое мерцание первых звёзд. Издали раздалось едва слышимое блеянье коз.

Александра:(прислушавшись). Ваня, не наши бекают?

Иван: Тося… А счас Катька.

Александра: Доиться просят. Допивайте, ребяты, остатки, пора идти.

Софья: Посидели б ещё.

Александра: Козы, слышишь, надрываются. Доить надо.

Анна: Пока светло. Да?

Александра: Конечно.

Иван(наливая последнее Петру и себе). Тогда за вас, бабы. Лучше вас на свете нет.

Мужики выпили.

Александра: Нюр, бери посуду, поможем Соне.

Собрав всё со стола, кроме не выпитого Анной стакана, женщины уходят в дом. Александра приостановилась на крыльце.

Александра: Вань!

Иван: Оу?!

Александра: Шайки-то в бане забыли! И Нюрину, и нашу! Сбегай, принеси! (Ушла.)

Иван: Тю ты, ёк комарок… (Убежал в огород к бане.)

Пётр подошёл к сараю, поправил на стене косу и, расстёгивая ширинку, с опаской глядя на крыльцо, потрусил к углу дома, где, сидя на корточках, курит Патис.

Римас(вовремя заметив пристроившегося было облегчиться на него Петра, шарахнулся в сторону). Т-ты что?!

Пётр(от неожиданности взмахнув руками). А?! Итит твою!

Римас: Ёлки-палки… Прицелился… Ладно, ничего.

Пётр: Патис?

Римас: Хорошо милицию встречаешь.

Пётр: Так э я… А ты чего тут?

Римас: Радио дома нет — пришёл вас послушать.

Небольшая пауза.

Пётр: И как?

Римас: Что?

Пётр: Радио. Понравилось?

Римас:

Заслушался. Чуть под твою брызгалку не попал. С Краснощёковым гуляешь?

Пётр: С ним.

Римас: Закуришь? (Протянул Петру папиросу.)

Пётр: Давай. Римас Альбертыч, ты, правда, чего тут делаешь? Спичку дай.

Появился Иван с двумя цинковыми тазами. Положил их на лавку, взял стакан с самогонкой, хотел выпить, но, услышав голоса, прошёл к углу дома.

Римас: Сейчас-то облегчись. Не терпи.

Пётр: Расхотелось.

Иван: О! Патис! Здоров, Римас Альбертыч! (Римас кивнул.) Женька сказала, был ты, убежал. Чего? Мог бы попариться…

Римас: Некогда.

Иван: Ну, раз некогда… давай.

Римас: Что давай?

Иван: Я почём знаю. Ты… с повесткой, наверное… Или как? Правильно, Петь?

Пётр: Если на фронт — повестка… А чего ещё?

Иван: Мы уж было подумали — забыли про нас.

Небольшая пауза.

Римас: На арест не повестки — ордера выписывают.

Пётр: Какой арест?

Иван: На фронт когда?

Римас: А как стемнеет. (Помолчав.) Приехали за вами. Из органов. Госуправление безопасности. (Ивану.) Понял?

Иван(не сразу). Из органов? Губисты… Понял.

Пётр: А где они?

Римас: У председателя догуливают. В три ночи за тобой, потом к Краснощёкову… пойдём.

Иван: Ко мне?

Римас: К тебе. Как стемнеет, уходите… Чтоб никто не видел.

Пауза.

Пётр: Бумагу, что ль, накатал кто?

Римас(кивнув). Бумагу. Не одну.

Иван: Кто?

Римас: Не ясно кто?

Пётр: Губарев? (Римас не отвечает.) Римас… В чём обвиняют?

Римас: Разное. Жучок в муке… Шесть мешков. Было?

Пётр: Вот гадина! Он же сам из муки всю берёзу выкинул!

Римас: Какую берёзу?

Пётр: Ветки! Обшкуренные…

Иван: От жучка они. Если ветка в муке, с ней — хоть десять лет — ничего не сделается. И никаких жучков.