Сапер. Том IV
Шрифт:
Но кто? Кому я мешал? Сдается мне, что я тут — даже не пешка ни хрена, так, тень. Под Кирпоноса копают, твари. А что, сейчас блокаду с Ленинграда снимут — и получите маршала победы. А если кто другой возглавит? Что-то я уже совсем фантастику придумываю. Захотели бы копнуть под генерала, и без меня нашлось бы, имей только желание. Уверен, на каждого у чекистов такие кучи всякого дерьма собрано, что успевай папочки доставать. Нет безгрешных.
Остается вариант с Запорожцем. Накапал он во все концы, кому про пьянку, кому про американку, а кому про то, как я танки загубить хотел перед наступлением. Где отреагируют.
А что мне светит, если раскрутят? Статья пять восемь пункт шесть — шпионаж. От трех лет до расстрела, плюс конфискация. На деле — отправят в штрафной батальон, или что там сейчас, а там поминай как звали. Значит что? Правильно, держаться. Если Вера смогла за сутки добраться до Сталина за лекарством, то что она сделает, если муж под расстрельную статью попадет, я даже представить не могу.
Так я и подремывал до самого обеда. А что оставалось? Обещанной уставом периодической печати, равно как и самого устава, мне не предоставили. Художественной литературы, хоть и самой занудной, где от первой до последней страницы рекордные замесы бетона осуществляют, тем более не имелось. Так что я спал, как и положено военнослужащему, ведь служба всё равно идет.
Еду принесли вовремя, без задержек. На первое — борщ, на второе — каша гречневая с рыбой жареной. Просто праздник живота. Молодцы, снабженцы четвертой армии, честь вам и хвала. Но только я прицелился ложкой в котелок с первым блюдом, прибежал начкар.
— Товарищ полковник, срочно, вызывают.
— Ага, и я голодным останусь? Три минуты подождут, не помрут.
Я покосился на мой вещмешок, который начальник караула в руке держал, двух бойцов с трехлинейками, вероятно, для конвоя, и начал быстренько поглощать пищу. А то потом кто знает, когда получится.
— Ну товарищ полковник, — продолжал умолять начкар. Его понять можно — с одной стороны приказ, с другой — я в немалом чине и при козырной должности. А ну как окажусь злопамятным? Сегодня на губе, а завтра — в кресле.
— Всё, пойдем, — сказал я, отодвигая пустую посуду в сторону. Смел все за две минуты.
Анекдоту про ефрейторский зазор, наверное, столько же лет, сколько и военной службе. Но тут были перекрыты все рекорды по ожиданию. Куда спешили? Неизвестно. Лучше бы дали на гауптвахте поваляться. А то здесь… ни уму, ни сердцу. Часа три прошло, не меньше, пока я дождался, что меня погрузили в эмку. А перед этим тупо стояли и сидели, глядя на штабную избу. А я даже не знал, кого ждем. И зачем.
Вместе со мной полезли те же два гаврика с трехлинейками, а впереди сел старый знакомый — лейтенант Великанов. Спрашивать что-то у него я не стал, всё равно не ответит ничего. Хорошо, конечно, что конвоиры додумались отомкнуть штыки. И так еле влезли по высоте. Случись чего, пока они эти винтовки будут доставать, их раз пять убить успеют. С перекуром. А я, если вдруг соберусь деру дать, отбегу на километр. Ладно, это не мои трудности. Несомненным плюсом было довольно субтильное телосложение обоих гавриков, так что
Пилили минут сорок, наверное, и остановились… да в чистом поле, можно сказать. Скорее всего, здесь собирали какую-то колонну. Потому что всякого добра много было, но грузовиков — аж семь штук стояло. И наши, и трофейные. Груженые по самое не могу. А ехали они от железной дороги, которую было слышно из-за рощицы справа от нас. Три бронеавтомобиля, и легковушка трофейная, опель-кадет. С миру по нитке. Ждем общего сбора.
— Великанов, я выйду, ноги разомну, — сказал я, когда стало понятно, что эта байда надолго. Никто не строил водителей, не определял порядок движения и прочие детали. Значит, стоять нам тут долго. Возможно, несколько часов.
— Не положено, — буркнул особист.
— До ветру пусть выведут, — припечатал я. — Или мне прямо в машине свои дела делать? Так мне недолго.
— Выведите задержанного, — сразу же сдался лейтенант.
Вернувшись, я начал допытывать Великанова насчет политинформации. Что да как, мне же положено знать расстановку сил на фронтах и на какой стадии разгром фашистов. Отвечал летёха скупо, но и того хватило. Потому что в результате совместных действий Волховского и Ленинградского фронтов они соединились в районе Любани и уже взята Мга. Почти. Там пока обороняется окруженная группировка немцев. Хм… Мга — это считай Ленинград. Неужели сумеют пробить дорогу в город Трех Революций? А почему, кстати, трех? Я начал вспоминать. Ну понятно — Октябрьская социалистическая революция 1917 года. А до этого в том же году была буржуазная, когда Николашку скинули с царства. А третья то какая? Наверное, 1905-го года. Это стало быть, когда гражданские права дали.
Я еще раз посмотрел на грузовички. Получается, конвоируют меня не в Вологду и не в Калинин. Неужели в Ленинград? А почему не на самолете? А кто я такой, чтобы меня на аэропланах катать? Фельдмаршал Паулюс, что ли? Во что погрузили, в том и еду. Была бы железка целой, и в «столыпине», небось, отправили бы.
Сколько отсюда до Ленинграда? Сотни две по прямой? Колонной ехать часов десять, не меньше. Это если без приключений. А сейчас уже время к трем дня близится. Значит, если даже вот прямо сию секунду тронуться, то засветло никак не доедем. Будет ночевка.
— Великанов, а нас кормить собираются? — решил я выяснить пока что главный пункт программы. — Не помнишь, что задержанных впроголодь держать нельзя.
— Покормят, не беспокойтесь.
— А то пока до Ленинграда доедем, с голоду опухнуть можно.
— Кто вам сказал, что вас туда повезут? — хмыкнул Великанов. — Много чести.
Это он за вывод до ветру мстить пытается? Хлопчик, когда на меня шинель шили… твой папка только самостоятельно тренировался в производстве сынишки на свет божий.
А чего мы ждем тогда? Новых ценных указаний? Уже и шоферюг построили, и сопровождающие по машинам разбрелись, а лейтенант всё ждал чего-то. Наконец, приехал боец на мотоцикле, стареньком ИЖ-7, таком пыльном и грязном, что и не понять, какого он цвета. Не следит красноармеец за машиной, завгару надо бы люлей выписать за такую службу. Но главным была не чистота агрегата, а то, что боец вытащил из планшета какие-то бумаги, которые Великанов тщательно спрятал в папочку.