Сапфик
Шрифт:
— Кажется, кто-то зовёт меня по имени.
— «Аттия! Аттия! Слышишь меня?»
Джаред настроил выходной сигнал и попробовал снова. Он проголодался, но так и не прикоснулся к успевшей зачерстветь булочке. Всё равно, лучше оставаться здесь, чем пировать в компании с королевой там, наверху.
Заметила ли она его отсутствие? «Только бы не заметила!» — мысленно взмолился он, прикасаясь к клавиатуре дрожащими пальцами.
Над его головой висел развороченный экран — голые провода и микросхемы, торчащие из контактов кабели. Портал безмолвствовал, умолк его обычный гул. Джареду начинала нравиться эта тишина. Она
А он словно стал чёрной каверной в сердце красоты. Джаред чувствовал за это вину, которая заставляла его работать с усиленной сосредоточенностью. С тех пор как елейная шантажистка Сиа предложила ему тайные знания Академии в обмен на предательство, он перестал спать по ночам и либо ворочался на узкой кровати, либо бродил по тихим садам. Погрузившись в собственные надежды и страхи, он далеко не сразу заметил следующих за ним по пятам шпионов королевы.
Тогда, перед банкетом, он отправил ей короткую записку.
«Я принимаю Ваше предложение. Отбываю в Академию завтра на рассвете. Джаред Сапиенс».
Страшные слова, слова предателя. Вот почему он сейчас здесь.
Двое соглядатаев следовали за ним до Башни Сапиентов, он был в этом уверен, но по Протоколу они не имели права проникнуть внутрь. Здесь, при дворе, Башня Сапиентов представляла собой огромное каменное строение, в котором располагались апартаменты королевских сапиентов. В отличие от его собственного кабинета в поместье Смотрителя, Башня полностью соответствовала Эре: нагромождение комнат, забитых астрологическими картами, алхимической утварью и толстенными фолиантами в кожаных переплётах, не имеющими никакого отношения к истинной науке. Это был настоящий лабиринт, и в первые же дни Джаред обследовал все проходы и тайные подвалы, выводящие прямо к конюшням, кухням, прачечным, винокурням. Так что впоследствии ему легко удавалось отрываться от королевской слежки.
Но для пущей надёжности уже несколько недель лестница, ведущая вниз, к Порталу, охранялась его собственными устройствами. Добрая половина пауков, висящих на пластиковых тенётах в грязных подвалах, являлись его наблюдателями.
— Аттия! Аттия! Слышишь меня? Это я, Джаред. Ответь, пожалуйста.
Это его последний шанс. Появление Смотрителя доказывало, что экран всё ещё в рабочем состоянии. Ловко сфабрикованные помехи не одурачили Джареда — отец Клодии отключил связь, чтобы не отвечать на вопрос Финна.
Сначала он хотел найти Кейро, но Аттия в некотором роде была надёжнее. Он воспользовался записью её голоса и изображения, которое они с Клодией получили посредством Ключа; используя механизм обнаружения, каким однажды — он сам видел — воспользовался Смотритель, Джаред в течение долгих часов экспериментировал со сложными вводными данными. Внезапно, когда он уже готов был сдаться, Портал щёлкнул, затрещал и ожил. Джаред надеялся, что начался поиск точного местоположения Аттии на бескрайних просторах Тюрьмы, но Портал гудел целую ночь, а результата всё не было. Джаред страшно устал и не мог избавиться от чувства, что из его затеи ничего
Он допил остатки воды, вынул из кармана часы Смотрителя и положил их на стол. Маленький кубик звякнул о металлическую поверхность.
Смотритель говорил ему, что этот кубик и есть Инкарцерон. Джаред осторожно тронул его мизинцем.
Такой крошечный. И такой таинственный.
Тюрьма, свисающая с цепочки часов...
Он подверг кубик всяческим исследованиям, какие только приходили в голову, но всё напрасно. Ни плотности, ни магнитных полей, ни малейшего признака энергии. Ни один инструмент, имеющийся в распоряжении Джареда, не смог проникнуть сквозь это серебристое безмолвие. Состоящий из неопознанного сплава куб содержал в себе неизведанный мир.
Если верить Смотрителю.
Только сейчас до сапиента дошло, что он опирается исключительно на слова Джона Арлекса. Что, если это его прощальный «подарок» дочери? Что, если всё это ложь?
Может, именно поэтому он, Джаред, до сих пор ничего не рассказал Клодии?
И всё же — пора. Она должна знать. Но мысль о том, что придётся заодно поведать и о своём уговоре с королевой, вызвала новую волну боли.
Он снова повторил:
— Аттия! Аттия! Ответь мне, пожалуйста!
Но единственным ответом был резкий писк, донёсшийся из его кармана. Джаред вынул сканер и тихо выругался. Возможно, королевские шпионы устали торчать на пороге Башни и отправились внутрь на поиски.
Так или иначе, по подвалам кто-то крался.
— Нельзя сходить с тропы, — коротко бросил Кейро. Аттия всматривалась в подлесок.
— Говорю тебе, я расслышала собственное имя.
Кейро нахмурился и слез с лошади.
— Мы не сможем туда проехать.
— Тогда проползём. — Аттия опустилась на четвереньки. В полумраке под огромными зелёными листьями простиралась паутина корней. — Давай сюда. Это где-то рядом!
Кейро медлил.
— Если мы сойдём с тропы, Тюрьма решит, что мы жульничаем.
— С каких это пор ты боишься Инкарцерона?
Кейро зло посмотрел на неё. Она всегда умела его уколоть.
— Тогда жди тут. Я пойду одна, — сказала Аттия.
И уползла в заросли.
Раздражённо фыркнув, Кейро привязал лошадь и полез следом за названой сестрой. Опавшие листья крошились под коленями, их обломки кололи сквозь перчатки. Гигантские железные корни свернулись змеиными кольцами. Через некоторое время стало понятно, что корни — не что иное как кабели, уползающие в почву Тюрьмы. Кейро не мог поднять голову — прямо над его сгорбленной спиной простирались заросли кактусов, раздиравших одежду острыми металлическими шипами и цеплявшихся за волосы.
— Пригнись сильнее, — прошептала Аттия, — Ползи на животе.
Алая куртка Кейро разорвалась на плече, и он длинно, витиевато выругался.
— Ради всего святого, там же ничего…
— Прислушайся. — Аттия остановилась, и Кейро едва не ткнулся носом в её пятки. — Слышишь?
Снова этот голос, прорывавшийся сквозь треск помех, словно колючие ветки подхватывали и повторяли каждый слог.
Кейро потёр лоб грязной ладонью.
— Двигай дальше, — тихо сказал он.
Они ползли под острыми, как бритвы, побегами. Аттия вонзала ногти в усыпанную листвой почву и с усилием продиралась дальше, чихая от поднимающейся пыльцы. По волосам торопливо прошмыгнул стрекочущий «жук».