Сапфик
Шрифт:
— Сапфик, — прошептала Аттия.
— Что?
— Статуя… Это Сапфик.
— Какая неожиданность, — фыркнул Кейро. Слова его повторило эхо. Они находились прямо под сводом; тут пахло гнилью и мочой, стены покрывала зелёная слизь. Мышцы Аттии настолько затекли, что она с удовольствием слезла бы с лошади, но Кейро не хотел задерживаться. После разговора с Финном он был молчалив и хмур, на вопросы отвечал резко и зло или делал вид, что не слышит их.
Впрочем, Аттии тоже не очень хотелось разговаривать. Да, она была счастлива получить весть от Финна, но нежданную радость
«Я не бросал вас. Я всё время о вас думаю».
Правда ли это? Правда ли, что его новая жизнь не похожа на рай, которого он ожидал?
— Надо было позволить мне рассказать им про Перчатку, — сердито сказала Аттия. — Сапиент что-то понял. Это могло бы помочь…
— Перчатка моя. Не забывай.
— Наша.
— Не выводи меня, Аттия. — Кейро немного помолчал, потом продолжил шёпотом: — Надо искать Смотрителя, как сказал Джаред. Вот этим и займёмся. Если Финн нас кинул, то мы должны выбираться сами.
— Значит, дело вовсе не в том, что ты попросту перетрусил? — колко заметила она.
— Финну не нужно знать про Перчатку, это не его дело, — напрягшись, отрезал он.
— Я думала, братья должны всем делиться.
— У Финна есть свобода. Он ею не поделился.
Тут арочный проход закончился, и лошадь встала как вкопанная, словно в ошеломлении.
Свет в этом Крыле был тускло-красным. Под ногами всадников простирался огромный зал — наверное, самый большой из всех, что они видели в пути. Они находились под самой крышей, на площадке перед громадным изогнутым виадуком, пролёты и колонны которого терялись во мраке. Далеко внизу, на полу зала пролегали рельсы и дорожные колеи, горели костры, похожие на Очи.
— Я устала.
— Тогда слезай.
Аттия неловко сползла с лошади, размяла затёкшие ноги и, подойдя к ржавому ограждению площадки, посмотрела вниз.
Там были люди. Тысячи людей. Великое переселение, караваны повозок и фургонов. Люди несли детей, гнали целые стада овец. Коз было мало, ещё меньше коров -— конечно, ведь они слишком дорогие для простого люда. Защитная броня пастухов мерцала в медно-красном свете огней.
— Ты только посмотри на это! И куда они все идут?
— Не туда, куда мы! — сказал так и не спешившийся Кейро. Он смотрел на переселенцев сверху вниз. — В Тюрьме люди всё время куда-то идут. Они думают, что лучше там, где их нет — в другом Крыле, на другом уровне… Идиоты.
Он прав. Не в пример Королевству, Инкарцерон всё время меняется: исчезают, будто рассасываются, целые Крылья; сами собой запечатываются двери и ворота; в тоннелях внезапно вырастают стальные решётки. «Но что за катаклизм заставил сдвинуться с места разом столько народу?» — размышляла Аттия. Какая сила вызвала массовый исход? Какая сила гнала их? Меркнущий свет? Невыносимый холод?
— Поехали, — сказал Кейро. — Нам надо перейти на ту сторону, так что давай, не отвлекайся.
Эта идея ей не понравилась. Ширины виадука едва ли хватало для одного фургона. Никаких перил, поверхность дороги в рытвинах и ржавчине, а вокруг океан воздуха и ничего больше. И настолько высоко, что совсем рядом недвижно повисли дымчатые сгустки
— Коня нужно повести в поводу, потому что если он запаникует…
Кейро равнодушно пожал плечами и слез с лошади.
— Так. Я веду, ты сзади. Будь начеку.
— Да кто тут на нас может напасть?
— Ничего-то ты не понимаешь. Потому и угодила в собакорабы. А я вот понимаю и… ну, почти… стал Лордом Крыла. Это ведь дорога, верно?
— Да…
— Значит, ею кто-то владеет. Всегда найдётся хозяин. И если нам повезёт, то в конце этой дороги отделаемся только пошлиной.
— А если не повезёт?
Кейро засмеялся, словно потенциальная опасность веселила его.
— Тогда очень быстро окажемся внизу. А может, всё обойдётся, пока Тюрьма на нашей стороне. Ей нужно, чтобы мы оставались в живых.
Аттия молча смотрела, как он ведёт по виадуку коня, потом тихо заметила:
— Инкарцерону нужна Перчатка. Думаю, ему всё равно, кто её принесёт.
Конечно, Кейро прекрасно слышал её слова. Но даже не оглянулся.
Переход по проржавевшему виадуку был опасен. Лошадь нервничала, ржала и упиралась, и Кейро приходилось непрестанно утихомиривать её, мешая ласковые увещевания с ругательствами. Аттия же старалась не смотреть по сторонам. Сильный ветер словно специально толкал её, она сопротивлялась, понимая, что Инкарцерону ничего не стоит одним порывом сбросить её с моста. И ухватиться совершенно не за что. Так она в страхе продвигалась вперёд, шажок за шажком.
Поверхность моста бороздили трещины, там и сям торчали обломки каких-то конструкций, куски металла, бугрились кучи мусора. Обрывки тряпья развевались по ветру, словно дырявые флаги. Под ногами ломались хрупкие птичьи косточки.
Аттия сосредоточилась на ходьбе и почти не отрывала глаз от настила дороги. Постепенно она почувствовала, что кругом стало просторнее, у неё даже голова закружилась. Поперёк дороги, преграждая путь, тянулись маленькие тёмные побеги.
— Что это?
— Плющ, — с усилием проговорил Кейро. — Растёт снизу.
Как он забрался так высоко? Она быстро посмотрела направо — голова закружилась ещё сильнее, даже пот прошиб. Внизу мельтешили крохотные человечки, слабый отзвук голосов и грохот колёс едва долетали сюда, заглушаемые ветром, который настолько усилился, что чуть не сорвал с неё плащ.
Побеги плюща утолщались, ложились всё гуще, местами превращались в непролазные заросли, щетинившиеся глянцевыми листьями. Кейро с трудом уговорил испуганную лошадь пройти вдоль края виадука, и та подчинилась, лязгая копытами по металлической поверхности.
— Пошли, ты, тощая кляча. Иди же, никчёмный дармоед, — тихим злым голосом приговаривал Кейро.
Потом остановился. Его голос почти заглушило ветром:
— Осторожнее, тут большущая дыра.
Пробравшись поближе, Аттия разглядела дыру с обугленными, изъеденными ржавчиной краями. Чуть ниже на покоробленных балках пролётов торчали старые птичьи гнёзда. Тяжёлые цепи свисали в пустоту.
А дальше — одна дыра за другой, не дорога, а какой-то кромешный ужас. Мост угрожающе дребезжал под копытами лошади. Наконец, Кейро остановился.