Сапфир и шелк
Шрифт:
Николас не кривил душой, говоря, что лучшей сиделки и придумать нельзя. Не всякая няня станет исполнять любое ваше желание. Вернее, почти любое.
Николас чуть-чуть окреп, и пребывание в постели стало действовать ему на нервы. Почувствовав в себе достаточно сил, чтобы сесть он откинул одеяло и опустил ноги на пол. Комната поплыла у него перед глазами, пол качнулся, как палуба корабля в шторм. Но он остался сидеть, как сидел, и головокружение прошло. Затем он встал на подгибающихся ногах и сделал несколько неверных шагов. К счастью,
И все же Николас смог пройти немного. Он успел дойти до середины комнаты, когда дверь распахнулась и вошла Аврора с подносом в руках.
Она остановилась, в ужасе глядя на него.
— Николас! — воскликнула Аврора и, поставив поднос на стол, подбежала к нему. — Немедленно возвращайтесь в постель! Врач не разрешил вам вставать еще по крайней мере два дня.
Николас продолжал стоять, слегка покачиваясь для сохранения равновесия.
— Вы сейчас удивительно похожи на старушку Бидди, мою няню. Она тоже наставляла меня, ребенка, но, должен признаться, я редко ей повиновался. И вам я не стану повиноваться.
— Поживем — увидим.
Все же он чувствовал себя чертовски беспомощным. Однако, когда Аврора взяла его под руку, Николас ощутил прилив сил, будто она поделилась с ним своей энергией. Этим солнечным августовским утром она выглядела удивительно свежей и милой в белом чепце, целомудренно укрывавшем медно-рыжую копну волос. Бутоньерка из живых роз, приколотая к платью, издавала приятный аромат, отчего воздух в комнате, пропитанный запахами мазей и лекарств, казался чище.
— Не надо обращаться со мной, как со старым, дряхлым инвалидом, — сказал он, когда Аврора повела его назад к постели.
— Вы слабы, как котенок, — наставительно заявила она.
— В самом деле?
Ну что ж, он ей покажет…
Николас сгорбился и навалился на нее, шаркая ногами, словно немощный старик. Он позволил Авроре довести его до постели, уложить, а потом внезапно перехватил ее руку и потянул на себя. Аврора пронзительно завопила и повалилась на кровать, взметнув пенное кружево нижних юбок. И тут Николас быстро перебросил через нее ногу и прижал ее к постели, отрезав путь к спасению.
— Николас! Немедленно меня отпустите! — тщетно стараясь высвободиться, возмущенно воскликнула Аврора.
Николас без видимых усилий удерживал ее на месте.
— Итак, вы по-прежнему намерены утверждать, что я слаб, как котенок, мисс Фолконет? Боюсь, вы снова меня недооценили.
В глазах Авроры вспыхнула тревога.
— Если вы только дотронетесь до меня, я завизжу так, что весь дом поднимется на ноги!
Николас приподнялся на локте и удивленно посмотрел на нее сверху вниз.
— Визжите на здоровье. Мои слуги не придут вам на помощь. Они у меня на службе, помните?
Аврора попыталась укусить его за руку. Тогда он просто-напросто
— Сохраните силы для другого, моя дорогая.
Наконец она прекратила борьбу. Какой смысл бороться дальше? Спасения не было. Аврора закрыла глаза и стала ждать неизбежного. Она почувствовала, что Николас отпустил ее кисть, но его голая мускулистая нога все еще лежала поперек ее бедра. Она открыла глаза, когда он снял с нее чепец и рыжие непокорные кудри разметались по подушке.
Он запустил пальцы в ее волосы, неспешно лаская взглядом ее лицо, продлевая удовольствие, словно пил драгоценное вино.
— Волосы твои как огонь, — пробормотал он, согревая дыханием ее щеку, — а глаза — как лед. Так из чего же ты сделана, моя красавица, из огня или льда?
Никто и никогда прежде не говорил ей таких слов. И недавняя борьба отняла у нее слишком много сил, чтобы продолжать сопротивление. Но Николас имел преимущество: такому опытному соблазнителю не составит труда вскружить голову неопытной девушке, наговорить ей красивых слов и заставить ее тело повиноваться ему, даже если у девушки сильный характер.
Он подвинулся еще ближе, лаская языком мочку ее уха.
— Излечи меня, Аврора.
Аврора вздрогнула. Она чувствовала себя странно беспомощной. Между тем Николас зажал губами мочку ее уха, нежно лаская ее, лишая сил и воли к сопротивлению.
— Пустите меня, Николас, — вяло пробормотала она. — Прошу вас.
— Не сейчас.
Губы его ласкали ее шею, оставляя на горле влажную дорожку из поцелуев. Она вздрагивала от удовольствия и наконец застонала.
Его легкие, дразнящие ласки так далеко завели ее, что она едва ли осознавала, что он делает. Пальцы маркиза принялись расшнуровывать лиф. Когда она поняла, что грудь ее обнажена и открыта его жадному взгляду, лицо ее залила краска стыда.
— Вы не должны, — пробормотала она, стараясь закрыться.
Николас перехватил ее руку и поднес к губам ладонь, ни на мгновение не отводя от нее взгляда, любуясь ее юным телом и очаровательным лицом. Груди ее были маленьким и твердыми на ощупь, не столь пышными и мягкими, как у Памелы. Но соски оказались крупными и розовыми. Они отзывались на его ласки, становясь твердыми. Николас чувствовал, как и его самого переполняет желание.
Голос его был хриплым, а дыхание сбивчивым.
— Какая ты красивая!
Аврора умоляюще смотрела на него влажными от слез глазами.
— Еще ни один мужчина…
— Так позволь мне стать первым и подарить тебе незабываемое удовольствие, — шепотом ответил он.
Ее нежный вздох он воспринял как «да». Николас взяд в руки одну грудь, затем вторую, наслаждаясь шелковистостью кожи и твердостью плоти. Но глаза его ни на миг не оставляли лица Авроры. Увидев, что в ее взгляде больше нет страха, он улыбнулся. На смену страху пришло сначала удивление, потом, не сразу, постепенно, предчувствие чуда.