Сапфир. Сердце зверя
Шрифт:
Нельзя, чтобы она привязалась ко мне еще сильнее.
Нельзя, чтобы я утонул в ней полностью и без остатка, потому что у нас не было впереди ничего.
Её ждал отец и очередная промывка мозгов, после которой она даже не вспомнит обо мне, а меня – специальная укрепленная клетка и сильные препараты каждые два часа, которые распыляли в воздухе, чтобы они могли контролировать мою силу, и не допустить прорыва в лабораторию, как уже было дважды.
Черт, а ведь когда-то меня считали хоть и нахалом, но обаятельным.
Я умел заигрывать, и было достаточно
Сейчас же мне казалось, что это все было в другой жизни и не со мной. Словно было частью давно позабытого сна, который иногда тревожил мое сознание.
Я уже прошагал мимо нее, оставляя за собой мокрый след, пока с меня стекала вода, и стараясь не обращать внимания на то, как она снова скользнула взглядом по моему телу, горячо и восторженно, как делала это постоянно, думая, что я не замечаю, когда услышал ее урчащий живот и попытки скрыть тот простой факт, что она была голодна.
– Итак, крольчатину мы не едим, - ехидно вскинул я брови, злясь на себя, что не могу просто пройти мимо и оставить ее в покое, и на девчонку, что она всколыхнула во мне слишком много эмоций глубинных и запретных, от которых я никак не мог отделаться.
– Кого же тогда поймать тебе на ужин? Оленя? Кабана? Или, может, предпочитаешь французскую кухню и лягушек?
Я язвил и насмехался, кивая на пруд за своей спиной, но наблюдая за ней с большим любопытством, потому что, несмотря на свою умную головку и достаточно смиренный нрав, девчонка не была простушкой и всегда умела удивить.
Вот и сейчас Мишка чуть нахмурилась, когда я почувствовал в ней новый всплеск отторжения и весьма очевидной тошноты, слыша ее сухой, подчеркнуто вежливый голос:
– Ничего из вышеперечисленного, благодарю.
Упрямая девчонка!
– Тогда будешь есть то, что поймаю!
– Не буду! – сжала они свои губы, словно была готова к тому, что я начну запихивать в нее свежее мясо насильно, на что во мне снова опасно и горячо вспыхнул неугомонный огонь, который подогревал желание в геометрической прогрессии, когда я сделал шаг к ней, разворачиваясь теперь всем телом, и не скрывая своего монументального стояка, который был облеплен мокрыми штанами так, что проще было ходить совершенно голым, промурлыкав:
– Показываешь зубки, хищница? Не боишься?
Мишка тяжело сглотнула, быстро окинув меня сосредоточенным взглядом и буквально растворяясь в своих эмоциях, где было волнение и возбуждение, словно не была уверена, стоит ли мне отвечать или лучше благоразумно промолчать и сделать вид, что она на все согласна.
Выбор в пользу второго варианта был сделан, верно.
– Хорошая девочка. Лучше молчать, а то…
– А то что? Укусишь?
Возбужденное и какое-то фееричное рычание зародилось в груди само по себе, оттого что Мишка повторила мои слова, сказанные при первом тесном знакомстве у того дерева, прежде чем я расслабился так сильно, что не почувствовал подвоха и схлопотал себе проблемы.
Большие
Но и сейчас я был не в состоянии думать об этом, двинувшись к притихшей девушке хищником на охоте, и улыбнувшись широко и яростно, даже если мой голос оставался вкрадчивым и сладким:
– Оттрахаю до потери сознания.
Такого ответа она явно не ожидала, на секунду распахнув свои голубые глазища, и быстро-быстро заморгав, пока прозрачный румянец расползался по изящным скулам и белоснежным щекам.
Я знал, что мои слова были резкими и жестокими в свете всего случившегося за этот один чертов день, но не мог удержаться!
Эти слова были и откровением, и предупреждением, что не стоит играть с тем, о чем она даже не догадывалась, видя лишь вершину огненной горы, где лава бурлила и ждала минуты, когда она вырвется на свободу, превращая мой мир в огонь и пепел.
Эти слова были правдой, которую девушка должна была понимать, чтобы остаться целой, находясь рядом со мной.
Боялась ли она этого?
Да, определенно.
И ее тонкое интуитивное осознание опасности восхищало меня тем, что чем-то даже походило на мои инстинкты, когда не нужно было включать логику и здравый смысл – достаточно было просто прислушиваться к себе.
Хотела ли она этого?
О да!!!
Страсть к прекрасному и жажда познания нового полыхали в ее юной хрупкой душе, особенно сейчас, когда перед ней стоял тот самый запретный плод, который был сладок.
И мне было забавно и увлекательно чувствовать то, как эмоции накатывали на нее одна за другой, то горячей волной, которая распаляло тело и просило опасной близости со зверем, то холодной и удушающей, когда девушка осознавала, что не стоит идти на поводу у страсти настолько безответственно.
Для своего возраста и образа жизни она была очень сдержанной и правильной, что привлекало еще больше, когда хотелось стать первым, кто откроет этот сладкий чувственный ларчик с секретом.
Вот и сейчас Мишка еще раз окинула быстрым взглядом мои бедра, осторожно кашляя и деловито стараясь перевести тему на более невинную и пространственную, пытаясь сгладить острые углы, которые торчали из меня:
– Согласно исследованиям медиков, здоровый человек в критических условиях способен выжить без еды на протяжении двух месяцев. Главное, чтобы была вода. Не думаю, что мы будем добираться до дома так долго.
Умная девчонка!
Я усмехнулся, все равно не удержавшись оттого, чтобы не подойти к ней еще ближе и сполна вдохнуть аромат ее тела, словно хотел лишний раз помучить себя и проверить рвущуюся на куски выдержку.
– Смею предположить, что это относится к тем критическим условиям, когда здоровому человеку не нужно весьма активно двигаться в течение суток, останавливаясь лишь на пару часов сна, и его энергия остается на должном уровне, начиная использовать внутренние резервы тела. Например, под завалами. Ты и без того очень медлительна, не хватало еще, чтобы теряла сознание каждые полчаса.