Сапфир. Сердце зверя
Шрифт:
И они не были людьми моего отца, которые могли бы спешить на помощь!
Это была армия Эмира…
Закрыв на секунду глаза, я тяжело сглотнула, пытаясь прогнать омерзение и страх, которые всплывали в моей душе при одном только упоминании об этом человеке, стараясь не думать о словах Нила, когда он говорил, что Сапфир сделал все, чтобы показать нашим врагам слабые места системы и тем самым выиграть время для себя.
Господи боже. Неужели Нил был прав, и за своими розовыми очками я была не в состоянии увидеть этого раньше?..
Эмира
Но знали как больного, извращенного человека, чье детство прошло где-то на Ближнем Востоке под гнетом деспотичного отца, которого Эмир убил самым жутким и омерзительным способом, когда приехал учиться в Европу и познал все прелести свободной жизни.
Он не был гением, не был даже немного заинтересованным в науке, и я всегда не понимала, каким образом отец связался с ним. Более того – доверил часть своей корпорации, на которую работал всю свою осознанную жизнь, считая детищем на ровне со мной и Михаэлем.
Просто у Эмира было много денег. И много связей, которыми он никогда не стеснялся пользоваться, чего бы дело не касалось.
Он появился в нашей жизни неожиданно, но навязчиво около пяти лет назад, мне всегда казалось, что сам папа не слишком-то рад подобной дружбе, выглядя каким-то затравленным рядом с этим человеком и явно не пылая дружескими чувствами, и стараясь как можно скорее отделаться от этого прилипчивого и слишком развязного человека.
Я не знала никого, кому бы Эмир нравился, и кто бы общался с ним по доброй воле, не польстившись на большие деньги и роскошь, или угрозы.
Впрочем, самого Эмира это никогда не смущало и в ход шли любые самые грязные уловки, на которые был способен только самый низкий и прогнивший человек.
Ни для кого не секрет, что в так называемом «высшем обществе», где правят деньги и интересы, а не искренность и верность слову, всегда есть охотницы и охотники за богатством. Зачастую такие молодые люди вовсе не скрывают своих намерений и готовы назвать точную сумму своего интереса, будь то простой выход или «постельные» услуги. Как правило, они способны многое вытерпеть и согласны на разного рода извращения за увеличение платы.
Для меня было показательным и пугающим то, что даже такие охотники за богатством сторонятся Эмира, боясь его совершенно искренне и содрогаясь каждый раз, стоило ему только появиться в зоне видимости.
Не знаю, о чем думал отец, когда начинал такое общение и какие для этого были предпосылки.
Я всегда уходила к себе под любым предлогом, стоило только услышать голос Эмира в нашем доме, потому что не могла выносить его взгляда – слишком навязчивого, слишком откровенного и прямого, он не пытался скрыть своих желаний, даже ради приличия.
Сомнительная дружба отца с ним закончилась в тот день, когда я обнаружила Эмира в своей спальне, выйдя из ванны.
Обнаженного, в моей кровати и с моими трусиками в его руках, которые он облизывал.
Скандал был грандиозный,
Это было отвратительно. Мерзко. Унизительно.
Еще долгое время я спала в гостевой комнате, не в силах войти в собственную, после случившегося, пока отец не приказал сделать в ней ремонт и полную перестановку.
Затем был долгий процесс раздела фирмы между отцом и Эмиром. Километры нервов. Децибелы криков и ругательств. Угрозы. Шантаж. Вымогательство.
Отцу удалось отсудить и свою фирму, и свою репутацию, вот только с тех пор он нажил себе врага, который не знал ничего ни о чести, ни о справедливости и создал собственную «армию» из головорезов и бывших заключенных, которые очевидно были близки ему по духу, полным отсутствием морали и логики.
…и теперь они шли за мной.
Комок из горечи и отвращения такого ядовитого и жутко застыл в моем горле от мысли о том, что меня может поймать Эмир в свои грязные извращенные лапы, когда я не могла сделать первого вдоха, чтобы прошептать:
– Не отдавай меня!
День стал ночью для меня и мир рухнул в тот момент, когда Сапфир дрогнул у двери, держась за нее так, что на железной поверхности остались отметины от его длинных сильных пальцев, но он не оглянулся и не бросился защищать меня.
Он просто ушел под мой умоляющий крик:
– ФРАНКИ, НЕ ОТДАВАЙ МЕНЯ!!!
11 глава
Сапфир.
Я отрывал себя от нее насильно.
Рвал на части себя изнутри до полного помутнения рассудка, до хрипоты в горле от раздирающих криков, до крови на сбитых кулаках.
До желания стереть с лица земли весь этот мир, чтобы остались только мы с ней, и не было больше хитроумных Берсерков моей крови и гребанных лабораторий, когда одни изувечивали плоть, а другие душу!
То, что сжигало меня изнутри, было страшнее любого земного ада, где я не мог дышать воздухом, где не было аромата моей отважной девчонки, разрывая в клочья землю и деревья, и не ощущая, как меня пытаются сдерживать, что-то крича в ответ.
– Тише, парень! Тише!
Я ненавидел этот голос!
Ненавидел его логику и умение пробираться в душу, чтобы все исковеркать и поставить на колени то единственное светлое и хрупкое, что держало меня в этом мире долгих гребанных тринадцать лет!
– ТЫЫЫЫЫ!!!!
Мир стал просто одним большим серым пятном, который прожигал в моей груди болезненную дыру, делая из сердца, что было камнем, лишь горсть раскаленных углей, я сбрасывал с себя навязчивые сильные руки, не способные удержать меня ни от боли, ни от ярости такой обжигающей, что уже было не важно ни родство, ни пути крови, впиваясь пальцами в глотку главному сосредоточению моей испепеляющей ненависти и боли.