Сапфирная роза

Эддингс Дэвид

— Хорошо, положим, это — главный коридор лабиринта, — сказал Улэф. — Вон там, впереди, примерно шагов через сто он сворачивает налево.

— Тогда надо посмотреть, что там за поворотом, — решил Спархок. — Если Бевьер прав, то там может быть выход из лабиринта. Сефрения, ты останешься здесь с Телэном, Бевьером и Беритом. Кьюрик, ты встань на страже прохода. А все остальные отправятся со мной. — Он наклонился и прошептал еще несколько слов Кьюрику. — Если что-то случится, забирай Сефрению и остальных, возвращайтесь назад в комнату и снова задвиньте стену.

Кьюрик

кивнул.

— Будьте там осторожны, Спархок, — тихо проговорил он.

— И вы тоже, мой друг.

Четверо рыцарей вступили в широкий со сводчатыми потолками коридор и крадучись двинулись вперед вдоль его стен. Келтэн замыкал шествие, то и дело оборачиваясь и проверяя, что творится позади них. Когда они благополучно добрались до поворота, Улэф снова повторил свой маневр, быстро заглянув за угол. Когда же он обернулся к своим друзьям, лицо его было мрачным.

— Это следовало ожидать, — с раздражением произнес он. — Там вход в Тронный Зал. Мы вернулись туда, откуда пришли.

— Там кто-нибудь есть? — спросил Тиниен.

— Возможно, но зачем беспокоить их. Давайте лучше вернемся назад к ступеням, задвинем стену на место, и пускай все, кто находится в Тонном Зале, сами развлекают себя.

Едва они собрались повернуть назад, как из бокового прохода, что находился неподалеку от сводчатого прохода, изрыгая проклятия и рыча, что дикий зверь, вывалился Адус, и с ним около дюжины земохских солдат. И тут же по коридору эхом разнеслись тревожные возгласы и крики, доносившиеся уже из Тронного Зала.

— Тиниен! Улэф! — крикнул Спархок. — Сдержите тех, кто появится из Тронного зала! Келтэн, за мной! — И он, и его светловолосый друг стремительно бросились к проходу, что охранял Кьюрик.

Адус был слишком ограниченным, чтобы быть непредсказуемым. Он, ссутулившись и с безрассудным блеском в его свинячьих глазах, мчался тяжелой поступью по каменным плитам коридора, уже намного опережая своих солдат.

Они были слишком далеко, и Спархок это сразу же понял. Адус был гораздо ближе к сводчатому проходу, чем они с Келтэном, и солдаты Земоха уже преградили им путь туда. Спархок рубанул мечом по земохцу, сметая его со своего пути.

— Кьюрик! — крикнул он. — Отступай назад!

Но было слишком поздно. Кьюрик уже вступил в бой с обезьяноподобным Адусом. Его булава со свистом рассекала воздух, с силой врезаясь в стальные доспехи противника. Но Адус, охваченный яростью и жаждой крови, в безумии своем, казалось, совсем не чувствовал этих ужасных ударов. И снова, и снова он со всем своим неистовством дикаря рубил боевым топором по вовремя подставленному щиту Кьюрика.

В близком бою Кьюрик был вне сомнений одним из самых искусных воинов в мире, но Адус, казалось, совершенно ополоумел. Он подбирался все ближе и ближе к Кьюрику, без устали размахивая своим ужасным топором, и Кьюрик был вынужден отступать, нехотя сдавая шаг за шагом.

Внезапно Адус отбросил в сторону свой щит и, схватив топор обеими руками, принялся наносить стремительные удары, целясь в голову Кьюрика.

Вынужденный теперь только защищаться, Кьюрик тоже взял свой щит в обе руки и поднял его над головой, отражая неистовый натиск обезумевшего противника. С победным ревом, Адус вновь размахнулся топором, но резко изменил направление своего удара, и острое лезвие его ужасного оружия вошло Кьюрику глубоко меж ребер, и кровь хлынул из его рта и страшной раны в груди.

— Спархок! — слабеющим голосом крикнул Кьюрик, припав спиной к каменным сводам.

Адус снова замахнулся своим топором.

— Адус! — завопил Келтэн, лишив жизни еще одного земохца.

Адус удержался от удара, что грозил размозжить голову Кьюрику, и быстро обернулся.

— Келтэн! — ревом отозвался он и неуклюжей походкой устремился к светловолосому пандионцу. Его маленькие свинячьи глаза, едва заметные под густыми нависшими бровями, горели безумием.

Спархок и Келтэн, казалось, позабыли свое умение биться на мечах и не глядя прорубали себе путь, полагаясь больше на гнев свой и силу, чем на свое мастерство.

Адус, вконец озверевший, пробивался к ним навстречу, не задумываясь принося в жертву своей безумной прихоти земохских солдат.

Кьюрик, прижав руку к кровоточащей ране, сделал несколько неуверенных шагов. Он хотел размахнуться своей булавой, но ноги его ослабели, он оступился и упал. Одним огромным усилием Кьюрик приподнялся на локтях и хотел было ползком добраться до дикаря. Но глаза его затуманились и он упал ничком на пол.

— Кьюрик! — в отчаянии крикнул Спархок. Свет, казалось, померк в глазах его, в ушах зазвенело. Меч его вдруг стал, что пушинка, и он с легкостью рубил им все, что ни попадалось ему на пути. Досталось даже каменным стенам, и только разлетавшиеся искры с трудом вернули к нему рассудок. Кьюрик бы отчитал его за такую порчу меча.

Телэн выбрался из алькова и подбежал к своему отцу. Он встал на колени, пытаясь перевернуть Кьюрика. И тут из груди мальчика вырвался крик, крик невыразимого горя.

— Он мертв, Спархок! Мой отец мертв!

Щемящая тоска охватила Спархок и едва лишь не повергла его на колени. Он тряхнул головой, словно бессловесное животное. Он не слышал этого крика. Он не мог его слышать. Он прикончил еще одного земохца. Смутно, словно из-за глубокой туманной завесы, доносился до него шум сражения, что кипело позади него. Тиниен и Улэф расправлялись с солдатами из Тронного Зала.

Неожиданно Телэн поднялся, слезы покрывали его лицо. Он потянулся к ботинку, и через мгновение в его руке сверкнул длинный остро отточенный кинжал. Мальчик крепко сжал его за рукоять и бесшумными шагами стал надвигаться на Адуса сзади. Слезы застили его глаза, но зубы были крепко стиснуты в гневе.

Спархок рубанул мечом по очередному земохцу, и в то же самое мгновение еще одна голова покатилась по каменному полу лабиринта, снесенная могучим ударом Келтэна.

Адус размозжил голову еще одному из вверенных ему солдат, ревя при этом как разъяренный бык.