Сапфирная роза
Шрифт:
— Думаю, тебе стоит знать, что она не эленийка, Кринг. Она из Тамульской империи, а обычаи и религия этой страны значительно отличаются от наших. Твои намерения благородны?
— Конечно! Я слишком хорошо отношусь к ней, чтобы оскорбить.
— И это хорошо. Если бы ты решил действовать по-другому, она просто бы убила тебя.
— Убила? — в изумлении моргнул Кринг.
— Она — воин, Кринг, и не похожа ни на одну женщину, с которыми ты сталкивался раньше.
— Женщины не бывают воинами.
— Эленийки — нет. Но я же сказал,
— Десять? — с недоверием выдохнул Кринг, проглотив комок. — Это немного осложняет дело, — задумчиво проговорил он, но затем, расправив плечи, заявил: — Впрочем, неважно. Женившись на ней, я научу ее как себя вести.
— Я бы не стал загадывать, мой друг. Если кто кого и будет учить, то, думаю, она тебя. Я тебе честно советую выкинуть это все из головы. Ты мне нравишься, и я совсем не хочу увидеть тебя мертвым.
— Что ж, я обдумаю это, Спархок, — нервно произнес Кринг. — Дело, конечно, весьма необычное…
— Да уж, — усмехнулся рыцарь.
— Однако могу я просить тебя быть моим ома?
— Я не знаю этого слова.
— Это значит — друг, тот, кому доверяют, и тот, кто идет к женщине и к ее отцу и братьям, чтобы замолвить слово за того, кто его туда посылает. Ты расскажешь Миртаи о том, как я ее люблю, и какой я замечательный человек — ну, как водится, понимаешь — какой я великий вождь, какие у меня табуны, сколько ушей я обрезал и какой я непобедимый воин.
— Последнее ей понравится.
— Это все правда, Спархок. В конце концов, лучшего чем я ей не найти. У меня будет время все обдумать по дороге в Земох. А если ты намекнешь ей обо всем этом до нашего отъезда — то Миртаи тоже будет о чем подумать. О, чуть не забыл. Скажи ей, что я еще и поэт. Это всегда впечатляет женщин.
— Я сделаю все, что в моих силах, доми, — пообещал рыцарь.
Уже днем Спархок выполнил свое обещание и поведал Миртаи о любви Кринга к ней. Однако Миртаи повела себя так, что рыцарь понял как мало шансов у его друга.
— Этот маленький, лысый и кривоногий? — проговорила она, не веря своим ушам. — У которого все лицо в шрамах?
Выговорив это, Миртаи рухнула в кресло и громко захохотала.
— Ну что ж, — задумчиво проговорил Спархок. — Во всяком случае, я сделал все что мог.
Грядущая церемония венчания отличалась от всех предыдущих. Для свиты Эланы требовались эленийские знатные дамы, но в Чиреллосе таковых не было, и единственными приближенными к ней дамами были Сефрения и Миртаи. Королева настояла на их присутствии, и это заставило многих недоуменно поднять брови. Даже практичный Долмант поперхнулся, узнав об этом.
— Ты не можешь привести двух язычниц в неф Базилики на религиозную церемонию, Элана!
— Это моя свадьба, Долмант. Что захочу, то и буду делать. Сефрения и Миртаи будут со мной.
— Я запрещаю.
— Хорошо.
— Это невыносимая девчонка, Спархок, — выдохнул Долмант, вылетая из комнаты, где Элана готовилась к торжеству.
— Мы предпочитаем говорить «энергичная», Сарати, — мягко сказал Спархок. Он был одет в черный бархат, отделанный серебром, Элана быстро пресекла его мысли о венчании в доспехах.
— Мне что-то совсем не хочется, чтобы какой-нибудь кузнец помогал тебе раздеваться в нашей спальне, любимый, — сказала она ему. — Если уж тебе надо будет помочь в этом — это сделаю я, но мне совсем не хочется обломать себе все ногти.
В армиях западной Эозии было полно людей из знати, а в Базилике — духовенства, так что в тот вечер в просторный, освещенный свечами неф набилось народу не меньше, чем на похороны досточтимого Кливониса. Пока гости собирались, хор распевал радостные гимны, а воздух был наполнен фимиамом.
Спархок, нервничая, дожидался в ризнице тех, кто должен был сопровождать его. Все его друзья уже собрались в Базилике — Келтэн, Тиниен, Бевьер, Улэф и доми, а также Кьюрик, Берит и магистры четырех Орденов. Сопровождающими Эланы были, помимо Сефрении и Миртаи, короли западной Эозии и, как ни странно, Платим и Телэн. Причин своего выбора королева не объяснила. Хотя, возможно, их и не было вовсе.
— Не делай этого, Спархок, — посоветовал Кьюрик своему лорду.
— Чего?
— Перестань тянуть себя за воротник камзола. Ты порвешь его.
— Он слишком узок для меня. Я ощущаю себя как с петлей на шее.
Кьюрик на это не ответил, однако с довольным видом поглядел на Спархока.
Дверь приоткрылась, и Эмбан просунул в комнату свою потную ухмыляющуюся физиономию.
— Мы уже готовы, а? — спросил он.
— Давайте уж скорее, — резко проговорил Спархок.
— Наш жених становится нетерпеливым, вижу-вижу! Ах, вернуть бы мне молодость, — задумчиво проговорил он, а потом добавил: — Так вот, скоро хор возвысит свои голоса в традиционном свадебном гимне. Уверен, что кто-нибудь из вас его уже слышал. Когда он подойдет к концу, я открою дверь, и тогда вы можете вести нашего агнца на заклание к алтарю. И, пожалуйста, не дайте ему сбежать и сорвать церемонию… — он гнусно захихикал и снова затворил дверь.
— Вот ведь противный человек, — пробормотал Спархок.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Келтэн. — Мне он нравится.
Свадебный гимн был одним из самых старинных церковных песен, весь пронизанный радостью. Невесты обычно с волнением прислушивались к его звучанию, но женихи, со своей стороны, едва внимали ему.
Как только смолкли последние звуки гимна, Эмбан торжественно распахнул дверь, и друзья Спархока окружили его, дабы проводить в неф. Однако неуместным было намекать на схожесть этой процессии с эскортом бейлифов, ведущих осужденного преступника к виселице.