Сапфирная роза
Шрифт:
Элана вызывающе посмотрела на него.
— Так подчинишься?
— Я верная дочь Церкви, — угрюмо произнесла королева.
— Рад слышать это, дитя мое. По приказу Церкви ты отдашь эту безделицу в ее руки на некоторое время.
— Это нечестно, Долмант, — обвинила она.
— Ты ослушаешься приказа Церкви, Элана?
— Я… я не могу! — вскричала она.
— Тогда дай мне кольцо. — Он протянул руку.
Элана разрыдалась. Она вцепилась в руки патриарха и спрятала лицо в его сутану.
— Дай мне кольцо, Элана, — твердо повторил Долмант.
Королева взглянула на него, вытирая слезы с глаз непослушной
— Хорошо, но только при одном условии, Сарати, — проговорила она.
— Ты ставишь условия Церкви?
— Нет, Сарати. Просто заодно хочу выполнить и другую ее волю. А велит она нам соединяться браком, чтобы мы увеличивали число верующих. Я отдам вам это кольцо в тот день, когда вы обвенчаете меня с сэром Спархоком. Я слишком долго за него боролась, чтобы позволить ему теперь так просто улизнуть. Согласиться ли на это наша святая матерь?
— Мне кажется, это честное решение, — сказал Долмант, добродушно улыбаясь Спархоку, который уставился на них, торговавшихся за него, как за кусок говядины.
У Эланы была отличная память. Как ее научил Платим, она протянула вперед свою руку и проговорила:
— По рукам?
Долмант знал о многом, и об этом обычае тоже.
— По рукам! — сказал он, и они оба звонко хлопнули друг друга по ладоням, решив этим судьбу Спархока.
Часть третья
«Земох»
19
В комнате было прохладно. С заходом солнца жара пустыни исчезала без следа, а утром всегда было сухо и холодно. Спархок стоял у окна и смотрел, как бархат ночи стекает с небес, и тени на улицах заползают снова в свои углы и дверные проемы, чтобы их место заняла бледная серость, которая казалась не столько светом, сколько отсутствием тьмы.
Потом первая из них появилась из затененной аллеи с глиняным сосудом, покачивающимся у нее на плече. Она была с головой завернута в черное, и черная же ткань закрывала нижнюю половину ее лица. Она двигалась так грациозно в бледном утреннем свете, что у Спархока зашлось сердце. Вскоре появились и остальные. Одна за другой они выплывали из дверей и переулков, чтобы присоединиться к молчаливой процессии; каждая несла глиняный сосуд на плече и каждая следовала древнему ритуалу, что с молоком матери впитался в их кровь. Как бы ни начинали свой день мужчины, женщины неминуемо начинали его со своего пути к колодцу.
Лильяс шевельнулась.
— Махкра, — произнесла она сонным голосом, — возвращайся назад в постель.
Вдали был слышен звон колоколов, долетавший до него даже через бесконечное мычание полудиких коров, что в испуге топтали землю там, где он оказался. Религия этого королевства не поощряла колокольного звона, и Спархок знал, что звук доносится до него оттуда, где собрались приверженцы его веры. Эфес его меча был липким от крови, оружие казалось непомерно тяжелым. Он хотел освободиться от этого веса, и так легко было дать мечу выскользнуть из его пальцев и валяться потерянным в пахнущей навозом темноте. Но только смерть смогла бы заставить истинного рыцаря расстаться со своим мечом, и Спархок мрачно сжимал эфес в кулаке и нетвердой походкой шел на звон. Он замерз, и кровь, текшая из его ран, казалась ему очень теплой, даже
— Спархок, — неожиданно раздался голос оруженосца рыцаря, трясшего его за плечо. — Спархок, проснись. У тебя опять кошмар.
Спархок открыл глаза. Он был весь в поту.
— Все тот же? — спросил Кьюрик.
Спархок кивнул.
— Может быть, это прекратится, когда ты наконец убьешь Мартэла.
Спархок сел в кровати.
— Я думал, — ухмыльнулся Кьюрик, — тебе снится кое-что другое. В конце сего дня ты венчаешься со своей суженой, а женихам всегда снятся перед этим кошмары. Это такая старая традиция.
— Тебе тоже не спалось перед тем, как ты женился на Эсладе?
— О, да, — рассмеялся Кьюрик. — За мной во сне что-то гналось, и я бежал на берег, чтобы сесть на корабль и спастись. Но вот незадача — кто-то все время отодвигал море. Хочешь позавтракать, или сначала вымоешься, и я тебя побрею?
— Я сам могу побриться.
— Сомневаюсь. Вытяни-ка руку.
Спархок вытянул вперед правую руку. Она заметно дрожала.
— Да, сегодня тебе точно не стоит бриться самому, милорд. Пусть это будет мой свадебный подарок королеве. Я не позволю тебе отправиться к ней в постель в первую брачную ночь с изрезанным лицом.
— Какое сейчас время?
— Где-то полчаса до рассвета. Вставай, Спархок. Впереди целый день. Да, кстати, Элана прислала тебе подарок. Его принесли вчера поздно вечером, когда ты уже спал.
— Ты должен был меня разбудить.
— Зачем? Ты все равно не можешь носить ее в постели.
— Что ты имеешь в виду?
— Твою корону, милорд.
— Мою что?
— Корону. Ну, шляпу такую. Однако от непогоды она вряд ли защитит.
— И о чем только думает эта девчонка?
— О своей ненаглядной собственности, милорд. Ты — принц-консорт — или будешь им к вечеру. Да ты не вредничай, это не такая уж плохая корона — если можно так выразиться. Золото, драгоценные камни и все такое…
— Где она ее взяла?
— Она заказала ее, когда ты уехал из Симмура, и привезла сюда с собой — так рыбаки всегда носят леску с крючком в каком-нибудь из своих карманов. Думаю, твоя подруга хотела быть во всеоружии, если подвернется какая оказия. Ты знаешь, она хочет, чтобы я нес эту штуку на бархатной подушечке на сегодняшней церемонии. И как только вас обвенчают, она тут же водрузит тебе ее на голову.
— Какая глупость… — фыркнул Спархок, спуская ноги с кровати.
— Может и так, но пойми, что женщины смотрят на мир совсем не так, как мы. И, представь себе, это делает жизнь гораздо интересней. Так что сначала? Будешь завтракать или мыться?
Этим утром они собрались в замке, поскольку в Базилике все еще царила суета, Долмант переиначивал все на свой лад, и духовенство расползалось, как муравьи из разрушенного муравейника. Огромный патриарх Бергстен, все еще в кольчуге и рогатом шлеме, поставил свой боевой топор в угол.
— Где Эмбан? — спросил его король Воргун. — И Ортзел?
— Они заняты с Долмантом, — ответил Бергстен. — Сарати решил основательно заняться наведением порядка в Базилике. Эмбан составляет список всех неблагонадежных церковников, и вскоре во многих монастырях прибудет обитателей.