Сапфировые волны Мироздания
Шрифт:
– Ещё раз просим прощения, Ливерий Поликарпович, за то, что побеспокоили вас в столь вдохновенное утро. Поверьте, если бы не обстоятельства непреодолимой силы, мы ни в коем разе не позволили бы себе наглость потревожить вас, великого художника с мировым именем, – снова подала голос женщина в убогих очках и с таким же убогим, небрежным хвостом волос на голове.
Ливерий, падкий на елейные речи и откровенную лесть, начал быстро приходить в себя.
– Мы к вам по рекомендации от Тимофея Ильича.
– Самого?! – выдохнул художник.
– От самого, –
– Да вы проходите, проходите! Вот сюда, на кухню. Я сейчас нам кофе сварю. Прошу! Что ж вы у порога-то?! – засуетился художник.
Странные гости стояли посреди мастерской не двигаясь.
– Ливерий Поликарпович, мы у вас остановимся на сутки. Надеюсь, не доставим неудобств?
– Да, но… Я не знаю… Мне и кормить-то вас нечем. Только вот кофе и остался на пару-тройку кружек.
– Не хлопочите, дорогой! С продуктами проблем не будет. Роман Андреевич! Выделите денежные средства мастеру.
Персонаж с кривым ртом полез за пазуху и вытащил невероятных размеров пачку пятитысячных купюр. Ливерий до последнего не верил в то, что ему достанется хотя бы часть этой фантастической кучи денег, но кривой мужчина, с непрекращающимся нервным подёргиванием глаза, буквально распихал по карманам изумлённого Ливерия все, до единой купюры.
– Это всё мне? – как-то совсем по-детски спросил художник.
– Конечно! – рявкнул кривой.
– Но, позвольте – за что?!
– На мелкие бытовые расходы, связанные с нашим пребыванием здесь. Как только закончатся, не стесняйтесь, обращайтесь в тот же миг.
Накануне.
– Вот такие дела! – подытожил Петька, – Решай, идёшь ты со мной или как? Учти – мероприятие рискованное, я могу и один сходить. Не заставляю и всё пойму.
– Да что ты! Разве я когда отказывался? Конечно, я с тобой. Когда идём?
– Да завтра и пойдём. Чего тянуть-то?
10 января 2020 года, 16 часов 30 минут. Москва, Петровско-Разумовская аллея, 12.
– Дядь Коль!!! Это я, Петька! Я к папке! Пустите!
– Аааа, вижу-вижу! А это кто с тобой?
– Брат это мой. Двоюродный. Из Балашихи, – не смущаясь, соврал мальчуган.
– С братом нельзя. Тебя-то пускать не положено, это я уже так, на нарушение иду.
– Дядь Коль! Ну, раз уже нарушаете со мной, то какая разница? Он, – Петька ткнул пальцем в друга, – не ворует. Он честный! Я за него это… ручаюсь!
– Не положено!
– Дядь Коль, у нас тут ситуация… Он, – Петька снова ткнул пальцем в так называемого «двоюродного брата», – деньги потерял. Много. Ему мать на компьютер дала, а его в электричке, видать, обокрали. Ну вот мы к моему папке и идём. Чтобы он разобрался.
– Ох, да что ж ты сразу-то не сказал?!
Мальчишки осторожно поднимались по лестнице.
– Теперь, главное, это ни с кем не встретиться. Тут и меня и моего папку все знают. Сразу доложат. Сейчас мы спрячемся в комнате, где уборщицы вёдра с тряпками прячут. Посидим там
– Петька, а сторож не спросит у твоего папки, когда тот уходить с работы будет, где мы? – спросил Вовка, когда они устроились в подсобке.
– Всё рассчитано! Не дёргайся. Папка сегодня на машине с территории выйдет. Он на дачу к бабушке должен поехать, продукты повезёт. И там на ночь останется. А завтра суббота. Так что с Васильичем он не встретится ещё несколько дней.
– Васильичем?
– Ну, с дядь Колей. Да и кто знает, чем эта ночь для всех нас, жителей этой планеты обернётся? Может дядя Коля вообще ничего помнить не будет! Всё. Теперь сидим тихо. Кажется, сотрудники института по домам расходиться начали.
Петька стал прислушиваться к шагам и голосам в коридоре.
Через час уставшие, но воодушевлённые предстоящими грандиозными делами ребята осторожно приоткрыли дверь подсобки, осмотрелись и аккуратно, как заправские разведчики, двинулись по коридору.
– Ну, что. Вот она. Лаборатория. Святая святых, – пафосно произнёс Петька.
Мальчишки стояли перед дверью, открыть которую можно было только личным ключом. Он выдавался каждому сотруднику, допущенному в этот сектор научно-исследовательского института специальной службой по контролю за охраной гостайны.
– Ладно, что стоим-то? Дела сами собой делаться не будут. Готов? Приступаем.
В паре метров от заветной двери находился главный распределительный щит обособленной части НИИ, в которую входили несколько лабораторий. Петька достал из внутреннего кармана куртки маленькую коробочку с многочисленными кнопками, переключателями и торчащими проводками. С деловым видом он стал подсоединять эту коробочку к устройствам распределительного щита, периодически щёлкая какими-то тумблерами то в щите, то в своей коробочке. Мигали лампочки там и там, что-то жужжало и щёлкало. Вовка заворожённо наблюдал за происходящим. На его глазах вершилась магия. И магистром был его лучший друг! Невероятно.
Ливерий Поликарпович мчался в магазин. Довольный, счастливый, воодушевлённый. Ему даже показалось, что вот он, тот самый переломный момент в его судьбе, к которому он так долго и непросто шёл. Сегодня, вероятно, закончится, хвала всем богам, тёмная и безрадостная часть его жизненной истории и начнётся сплошное благоденствие. Заслуженное. Выстраданное. Вот у этих людей, которые ночью пришли в его мастерскую, судя по всему, никогда не было проблем с деньгами. От них пахло успехом и богатством, с первых минут чувствовалось, что материальный мир для них ничем не омрачён. И потому они имеют возможность свободно творить! Не рыскать в поисках заработков, не сводить концы с концами, не считать копейки. Они живут в полную силу! Занимаются своим духовным ростом, поисками себя, самовыражаются. А он? А что он? Ливерий Поликарпович, гениальный художник, непризнанный доселе мировой общественностью сегодня примкнул к этим счастливчикам! Гип-гип ура!