Сапиенс , как вирус

Гатаулин Сергей

— Наверное, ты прав, — согласился Юрий. — Даже самые ярые оптимисты не могут найти ничего утешительного в нынешней ситуации. Они, как мне кажется, до сих пор в свои расчеты поверить не могут. Или не хотят. Считают — думают — лоб чешут. Ядерщики! — уважительно прошептал компьютерщик, вздрагивая от звуков сирены, просочившейся в зал.

Ядовитый рев заметался между стенами.

Полноватое тело Горева резко взлетело над креслом.

— Прорыв! — воскликнул Тромб, оглядываясь на ворота, над которым красным пятном пылало световое табло.

— Кто

это? — завопил Юрий, вонзаясь мелькающими пальцами в клавиатуру.

— Что это? — завизжал он, вглядываясь в экран, словно увидел приведение.

— Это, брат мой, абсолютное зло — Демон пустоты! — ответил Тромб, отходя подальше от растворяющихся, как сахар в воде, ворот.

Массивные деревянные створки, прикрывающие вход в сеть медленно осыпались двоичными символами. Метровая волна киселеобразной жижи хлынула в освободившийся проём.

— Зови спецов! Пусть отключают рубильник, пока не поздно!

— Вручную атомной станцией еще не научились управлять? — спросил Потемкин.

Нехотя отодвигаясь к пылающей стене, он неотрывно смотрел на Тромба.

Холодок, зародившийся в районе сердца, быстро заполнил грудную клетку, не давая полно вздохнуть, мешал думать.

— Есть тут еще выход? — спросил Дмитрий, удивляясь спокойствию товарища.

Сам он суетился. Вышагивая вдоль надвигающейся кромки прозрачного желе, нервно поколачивал сжатым кулаком открытую ладошку.

— Вот уж, воистину, — кисельные реки, — прошептал он, вытягивая руки вперед.

Яркие молнии, сорвавшись с кончиков пальцев, ударили в растекающуюся аморфную массу, вошли в нее, не вызвав никаких изменений.

— Молочные реки и кисельные берега, — поправил Тромб, оставаясь невозмутимым.

— А выхода нет, брат!

Он не суетился, не дергался, оставаясь на одном месте, хладнокровно ждал встречи с наступающим монстром.

Гигантская амеба, превращаясь в озеро густой клейкой массы, не торопясь втискивала свое тело в расширяющееся отверстие файервола, постепенно заполняя пространство сети. Сквозь прозрачную толщу можно было видеть погибающие, рассыпающиеся на цифры, предметы.

— Уходите! — завопил Юрий, склоняясь над монитором, забывая о ревущей сирене.

Боец, развёл руками.

— Некуда уходить! — спокойно произнёс он.

— Энтропийный червь? — удивленно воскликнул неизвестный гнусавый голос за спиной Горева.

В компьютерный зал ввалилась шумная компания, замелькали белые халаты, послышались резкие голоса.

Горев, не поворачиваясь к вошедшим, кивнул, превращаясь в барабанщика, выстукивающего на клавишах призывный набат.

Шумящая компания вплотную приблизилась к администратору. Лысая голова, выступающая над массой белых шапочек, повернулась к монитору, удивленно уставилась на экран умными, однако, подслеповатыми глазами. Ученый, заглядывая через плечо Горева, покачал головой:

— Вы не правы коллега!

Выступив вперед, обладатель больших очков, и хилого, но очень высокого тела, кивнул на экран:

— В данном

случае энтропия уменьшается, а энтропийный червь просто обязан увеличивать ее. Что может быть более упорядоченно, чем ряд, состоящий из одних только нулей…или единиц?

— Вы неправы коллега, — повторил обладатель «высокого» интеллекта.

— Что это? — удивленно воскликнул старичок, согнувшийся под грузом лет и тяжести жизненного опыта. — У нас тревожное оповещение, а вы в игры играете? — укоризненно запищал он над ухом озадаченного администратора.

Реликт прошлого века, сотрясая воздух над головой Горева костлявой рукой, пытался оттеснить его от рабочего места. Он был возмущен.

— Нужно прекратить это безобразие! — вопил настырный сторонник порядка.

Обладатель нездоровой носоглотки, не желал сдаваться.

— И всё-таки я настаиваю на энтропийном характере процесса, — продолжал гнусавить он.

— Уходи! — закричал Дмитрий, поворачиваясь к Тромбу и ощущая, как резкая боль пронзила ногу. Поднимаясь вверх, коснулась колена, поползла по бедру.

Потёмкин отказался от ощущений виртуального тела, отключая стимулятор нервных окончаний, опустил глаза и обмер.

Оказывается, он неосторожно вступил в наползающее желе. Нога надломилась и резко провалилась в прозрачную клейковину.

"Нисколько не похоже на червя", — Дмитрий, всматривался в приближающуюся поверхность, быстро съедавшую ногу. Он не мог оторвать взгляда от нелепых, невозможных цифр, отслаивающихся от его виртуального тела. Его ноги, разваливались на цифры. Тяжелые единицы, медленно опускались на дно; а легкие нули поднимались к поверхности. Не добравшись до поверхности, они бесследно исчезали.

Дмитрий задергался, пытаясь выбраться из болота, пожирающего его тело, но все попытки заканчивались тем, что он погружался еще глубже. После очередного рывка он, наконец, осознал тщетность усилий и замер, стараясь не делать лишних движений.

Он был зол на себя. Тело, растворяясь, погружалось в прожорливую лужу, а он ничего не мог поделать. Голова неуклонно приближалась к прозрачной поверхности, словно он шел по быстро опускающемуся дну.

"Нужно было создать себе крылья, летал бы сейчас, — неожиданно пришла на ум, показавшаяся вначале дурацкой, идея. Но через мгновенье она уже не казалась бестолковой. — Бейрут, с его крыльями, вот кто нам нужен!"

Поворачиваясь к загнанному в угол Тромбу, он крикнул:

— Не сдавайся!

Холодная противная масса, касаясь шеи, подбиралась к подбородку.

— Плевать! — прошипел Дмитрий.

Он старался не обращать внимания на приближающийся киселеобразный растворитель.

— Бейрут! Тромб на станции у Горева! — завопил он, во всю глотку, пытаясь таким образом усилить мысленный призыв, всколыхнувший пространство хакерской комнаты.

— Помоги!

Голова уже не шевелится. Шея исчезла. Вялотекущая гадость надвигается со всех сторон. Подбирается к глазам. Медленно. Всеядный червяк не спешит.