Сапиенс как вирус
Шрифт:
Дмитрий, ослабляя хватку, разжал пальцы, и непроизвольно заглянул в мысли Анатолия. События прошедших дней мелькали в памяти молодого человека, словно ожидали появления зрителя. Взаимопроникающие Миры все чаще сменяли друг друга, атакуя родную действительность, они сеяли панику среди жителей Земли. Стихийные демонстрации проходили по всему миру, несмотря на то, что основной удар чужевременных фантомов приняла на себя Европа и европейская часть России.
Тут же нашлись информированные люди, которые высчитали, что эпицентр максимального воздействия на настоящую реальность находится якобы на границе
– Наука виновата во всем! – вопили с телеэкранов ведущие новостных каналов.
– Это все умники придумали! – размахивая руками, негодовали вчерашние пользователи компьютеров, призывая весь оставшийся мир избавляться от всех благ научно-технического прогресса.
Дмитрий глазами Анатолия просмотрел телевизионные репортажи с мест событий.
Вот десятки тысяч людей, собравшиеся над тем местом, где глубоко под землей находится гигантский ускоритель, скандируют: «долой шарлатанов».
Камеры на площадях Токио, Лондона, Нью-Йорка демонстрируют гигантские толпы народа. «Безопасный ученый – мертвый ученый!» – гласят большущие буквы на транспарантах.
Улицы Москвы.
– Дьявол под видом Господа нашего посетил отца Михаила, – загудел над толпой басовитый голос. – И показал ему, что нас ждет впереди.
Широкоплечий мужик, бородатый, с выдающимся вперед животом, выскочил на крыльцо знакомой церкви. Это уже не камера. Телохранитель, похоже, лично наблюдал за многотысячной сходкой.
– Все беды от ученых, – заверещал знакомый старец. Он появился из-за спины круглолицего толстяка и истово клал кресты направо и налево. – Компьютеры, коллайдеры, наночастицы, атомные бомбы, уроды в пробирках! Это все они! Солнце потухнет – если не остановить дьявольские эксперименты! Покайтесь, и Бог простит вас!
«Не то все это! – мысленно рыкнул взволнованный Дмитрий, пытаясь ускорить просмотр мнемоленты. Дальше… быстрее!»
Потемневшее небо, разрезанное наполовину: два светила в зените – черное бесформенное, как чернильная клякса, и тускло-красное, каким бывает на закате. Мгновенно меняющийся ландшафт; вопящие люди с безумными глазами смотрят на что-то перед собой; многометровая волна, несущаяся ниоткуда, сметает собравшуюся перед храмом толпу.
События следуют одно за другим, живые картинки мелькают с сумасшедшей быстротой.
Память, хранящая все, что ощущал телохранитель, послушно воспроизвела не только визуальные образы, но и его переживания. Эмоциональная составляющая более яркая: глядя на нее со стороны, можно увидеть резкие всплески и, приближаясь к ним, рассмотреть, что их вызвало.
Дмитрий поспешил дальше, заглядывая в будущее, пропустил множество незначительных сцен. Красная вспышка, крик боли впереди. Почерневшее небо разверзлось, и темная туча обрушила на головы испуганных людей тонны острых как бритва камней, оставляя после себя кровоточащие изломанные силуэты, красными мешками опускающиеся на заваленную камнями площадь. Вокруг стоны и боль, крики
– Светка была в это время на улице, – страдающий сочащийся болью взгляд – Сам видел, как ее накрыло волной и бросило на стену, – хрустят сжатые кулаки. – Никого не нашли… только ее вещи.
Дмитрий возненавидел весь свет, плеснув в него злобой, услышал крик Анатолия:
– Не могу больше! Оставь меня!
С трудом приходя в себя, Потемкин открыл глаза. Вокруг бетонные стены, в груди пустота. Растерянно оглядываясь, он уперся взглядом в суетившегося перед диваном здоровяка.
Илья почувствовал леденящий душу взгляд и поспешил ретироваться.
Телохранитель, сгибаясь над коленями и сжимая голову подрагивающими руками, сидел рядом.
Не в силах терпеть боль, острыми шипами разрывающую душу, Дмитрий встал и, пошатываясь, вышел из комнаты. Миновал грязный подъезд с надписями на стенах и оказался на сбитых ступенях крыльца. Мрачная улица встретила его возмущенными криками. В голову ударил камень. Физическая боль отрезвила, подняла на поверхность закипающую ярость. В глазах заклубился кровавый туман, заостряя и без того искаженные злостью человеческие лица.
Летящий в лицо булыжник вдруг остановился, наталкиваясь на горящий взгляд, на миг завис в воздухе и рухнул на землю. Звенящая тишина, сменяя гневные крики, заложила уши. Озверевший народ замер, боясь пошевелиться.
Громко бухнул падающий на дорогу камень, и вместе с ударом взорвалась толпа, в миг превратилась в обезумевшее, испуганное стадо. Дмитрий пылал ненавистью, материализовавшейся в яркие трескучие разряды, срывавшиеся с его рук. Над головой – словно в поддержку – пронизывая плотные серые тучи, сверкнула яркая молния, хлынул холодный дождь.
Толпа взвыла. Вопящие от страха люди бросились наутек. Через минуту ледяной ливень сменился сухим ветром, и небо мгновенно очистилось от мрачной хмари, хотя светлее от этого не стало. Горячий воздух, в котором каждая пылинка мерцала фиолетовым светом. Черное пятно закрывало край Солнца. Конечно, это была оптическая иллюзия, вызванная тем, что Демон расположился между светилом и Землей. В случае физического контакта катастрофические последствия не заставили бы себя долго ждать. Если верить Вячеславу, то этот процесс запросто уничтожил Сверхновую, ну а с желтым карликом он долго возиться не станет.
«Вот это беда! – зло одернул себя Потемкин, глотая застрявший в горле комок. – Давай без соплей! Кто сказал, что Светка погибла? Потерялась – да! Смыло волной, исчезнувшей в другом мире, в том, откуда принесло эту самую волну. Там она и сейчас, – взбодрился Дмитрий и вновь поглядел на грязное небо. – Найдем!»
Паника ушла, разрывающие душу страдания на время затихли. Человек, захваченный в безумный водоворот страстей и переживаний, всегда цепляется за минимальную, пусть и неправдоподобную, надежду. «Интересно, где сейчас белобрысый бродяга? – Дмитрий вспомнил Пугачева. – Светка! – попыталась вырваться паническая мысль, но Потемкин загнал ее как можно глубже, на уровень подсознания, чтобы вернуть, когда появится время. Махнул рукой. – Мир гибнет».