Сапожники
Шрифт:
2-й подмастерье. А что для тебя свято, дедушка, если ты своим длинным языком важнейшие наши заблуждения хотел превратить в иллюзии – то есть, что я говорю, чтоб у меня язык отсох! – ты хотел подрубить под корень основы нашего прогрессивного мировоззрения, проповедуя свою мрачную диалектику чудовищной опустошенности, пригодную лишь для маргинальных слоев общества. Что?
Саэтан. Я холодею от одной только мысли…
1-й подмастерье. Холодей, сколько тебе будет угодно, тебе это все равно не поможет, холодильник какой нашелся. Можешь читать свои буржуйские молитвы. Ты не можешь далее оставаться живым вождем – ты слишком рано скомпрометировал себя этими самыми
Саэтан. Откуда он все это знает, сопляк недорезанный? Я уже действительно не буду говорить глупых вещей. Я хотел исповедаться перед вами, одной ногой уже стоя в могиле, а они сразу за топор, голову человеку оторвать готовы.
Сзади кто-то невидимый вешает портьеру, как в первом действии.
Княгиня (распутно, радостно). В саркофаге, Саэтанчик, еще наговоришься, у тебя будет много-много времени. Ах, как мне все это нравится! Рубите его!
2-й подмастерье. И зарубим – чтоб все девки были наши. Это, конечно, не самая симпатичная на свете ругательная присказка, но что делать.
Внезапно с левой стороны слышится звук гармони, за портьерой явно начинается некоторое столпотворение.
1-й подмастерье. Кто это ломится – свихнулись, что ли? Сегодня вечером никто не должен был приходить. Шлюхи из «Эйфориона» для танцев и разврата вызваны на три часа ночи, после напряженного рабочего дня.
Появляются толпящиеся мужики – старый крестьянин и молодой мужик, толкая перед собой огромного Хохола из соломы, за ними – деревенская девка с большим подносом в руках. На всех одежда галицийских крестьян.
Скурви (сквозь сон). И больше никогда уже в бридж не поиграю, никогда больше мне не сказать с напускной важностью «черви козыри», «шлем» или «контра», никогда не попить кофейку в «Италии», не полюбоваться сладенькими девочками и на нее тоже не полюбоваться, не почитать «Вечерний курьер», не лечь в свою постельку и никогда, никогда не заснуть. Как страшно – я не выдержу этого нервного напряжения! Никто меня не хочет понять!
Его никто не слушает, все смотрят на вошедшую группу.
Старый крестьянин (поет).
Ну о чем с ним говорить,С глупым человеком?Ну-ка, мать вашу едрить! —По своим сусекам!Молодой мужик (подпевает ему).
Коль захочет что от нас —В морду дать, и весь мой сказ!1-й подмастерье (сжав зубы). Не накаркали бы вы чего-нибудь не того, хамы деревенские, строптивые и консервативные, мужички из народа так называемые. Пересчитать бы вам зубы…
Старый крестьянин («бунтарски»). Несмотря
Княгиня. Что за устаревшие шуточки а-ля Бой и Слонимский! От этого, господа, пахнет плесенью, как от рыбки в буфете третьего класса на станции Коцмыжов. За дело, крестьяне, отчаянно и дерзко!
Старый крестьянин. Ох, не пожалела бы, госпожа, что произнесла эти спесивые и надменные слова так некстати.
Княгиня. Заткнись, хамская морда, а то меня стошнит от отвращения. Поэт Лехонь был бы очень недоволен тем, как я выражаюсь, – он ведь знает княгинь только по «файв-о-клокам» в «Эм-эс-зете». А я вот такая, какая есть, и такой и останусь.
Саэтан (властно). Хватит ссориться! Благодаря вам, мужички, лишенные прав аристократами-псевдодворянами, я вернул утраченные вроде бы позиции и теперь хочу заключить с вами прямо-таки княжеский пакт. У меня и в мыслях нет лишать вас свобод, обретенных после отмены крепостного права, вам только необходимо приступить к созданию добровольных объединений – хозколов, с ударением, разумеется, на втором слоге…
Старый крестьянин (разводя руками). Мы не понимаем тебя, господин наш. Мы пришли сюда как люди доброй воли – поговорить как равные с равными, крестьянин в своем огороде при власти любой будет в моде, любая крестьянская морда нужнее английского лорда, создайте крестьянам хозколы – все будут голы, как соколы, и если весь труд из-под плетки – дерьмо будешь жрать и подметки.
1-й подмастерье. Какое же все-таки отсталое племя – я как будто вдруг услышал дворянско-сенкеви-чевские эха. А они только начали облагораживаться – это же скандал получается, какой-то эволюционный слоеный пирог, состоящий из первоклассных анахронических пластов.
Старый крестьянин. Я буду краток: мы пришли сюда с Хохолом самого Выспянского, идеи которого даже фашисты хотели взять за основу своего национал-метафизического учения о том, как пользоваться радостями жизни и как использовать государство в целях защиты международной концентрации капитала, а также…
Саэтан. Замолчи, хам, а то по морде получишь!
Старый крестьянин. Вы мне не дали закончить – вот и получился кровавый нонсенс а-ля Виткаций. Знаю я эту вашу критику… э-э, да что там! Мы лучше споем и выразим все, что хотим сказать, в музыкальной форме.
Мы пришли сюда с Хохолом,По деревням шли и селам.Мы из Кракова – не Гданьска,Вот и речь у нас – «выспяньска».Привели мы «босоножку».Я – косарь, коса – не ложка.«Босоножка» мир спасет,Коса голову снесет.Девка (выдвигается на первый план с подносом, на котором медленно дышит большое, как у тура, сердце – часовой механизм). Я только обулась для приличия, потому что сами знаете, как это – босиком на людях, – эх! 1-й подмастерье. Устаревшая символика! Босых девок у меня сколько душе угодно, но это все самые красивые в стране танцовщицы, и с их ногами я могу делать все что мне заблагорассудится.