Сармат. Любовник войны
Шрифт:
Спохватившись, Савелов запоздало произнес севшим голосом:
— Служу Советскому Союзу!
— Поздравляю со званием Героя Советского Союза, подполковник Савелов! — громко сказал генерал и осторожно пожал его забинтованные руки. — К сожалению, особенности нашей службы не дают нам права на церемонию награждения в Георгиевском зале Кремля с фанфарами и юпитерами, но такова уж наша судьба...
На постель к Савелову подсел улыбающийся Николай Степанович, обняв зятя за плечи, воскликнул:
— Вадька, дорогой мой зятек,
Савелов снова встретился глазами с Ритой.
— Поздравляю, Вадим! — улыбаясь, сказала она, но улыбка ее была несколько натянута. — Теперь тщеславие твоего тестя удовлетворено на все сто!..
— Товарищи! — громко, как на свадьбе, выкрикнул капитан. — Без фанфар и юпитеров в Георгиевском зале обойтись можно, но чтобы по доброй русской традиции не обмыть ордена и погоны — без этого нельзя. Маргарита Николаевна, помогайте! Мы просто не можем обойтись без ваших умелых женских рук! — обратился он к Рите и стал выкладывать из пакетов, привезенных с собой, коньяк, шампанское, икру и прочие деликатесы.
Савелов перевел взгляд на Толмачева.
— Товарищ генерал, разрешите обратиться! — хрипло произнес он.
— Обращайся! — улыбаясь, снисходительно махнул рукой тот.
— Вопрос первый, товарищ генерал: почему выполнение задания государственной важности вы называете успешным, тогда как на самом деле операция провалена. Провалена не по вине группы, а потому, что она была плохо подготовлена. Но, так или иначе, люди погибли, и задание не выполнено. А вы говорите о каком-то успехе, присваиваете мне звание и даете ордена! Почему?
— Я, признаться, ждал этого вопроса! Разумеется, это не подлежит разглашению, но... — Толмачев обвел взглядом палату. — Здесь все свои, поэтому я отвечу на твой вопрос, Вадим. Да, полностью операция не выполнена, но основная ее часть — уничтожение самых непримиримых полевых душманских командиров — выполнена полностью группой под командованием капитана Савелова.
— Громыхнуло там, в афганских горах, Вадим, а аукнулось в Женеве, на переговорах по Афганистану! — вставил Николай Степанович. — Великое дело ты сделал: духи в Женеве спесь поубавили! Поубавили!
— Вопрос второй! — Савелов повернулся к Толмачеву. — Почему вы думаете, что «великое дело» сделал именно капитан Савелов, а не...
Не дав ему договорить, Толмачев перебил:
— Даже если оставить в стороне Женеву, сделанное капитаном Савеловым подтверждают лейтенант Шальнов и сам командир группы майор Сарматов...
Рита негромко вскрикнула и, забыв обо всем, подалась вперед. Прижав к себе Тошку, она спросила дрогнувшим голосом:
— Майор Сарматов жив? Он жив, ну, ответьте же!
В палате воцарилась звенящая тишина, которую нарушил детский голосок:
— Мама, мамуля, кто такой майор Сарматов?
Рита
Тот отвел взгляд и наткнулся на колючие глаза Савелова.
— Сарматов действительно жив? Он вышел к нашим? — хрипло спросил тот.
— Вы неправильно поняли! — после паузы ответил Толмачев. — Я имел в виду донесение майора Сарматова, где он подробно описывает начальную стадию операции и дает высокую оценку действиям капитана Савелова. А что касается судьбы Сарматова... Тут много еще неясностей, требующих уточнения...
Прижав к себе мальчугана, Рита отвернулась к окну, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
— У тебя есть еще вопросы, подполковник? — спросил Толмачев Савелова, отвернувшегося к стене палаты.
— Больше вопросов нет, товарищ генерал-лейтенант! — подавив спазмы, сжавшие горло, ответил тот.
— Товарищи! — попытался разрядить атмосферу Николай Степанович. — Мы уже решили, что обойтись без юпитеров и фанфар в Георгиевском зале можно, но не обмыть ордена и погоны по старинному русскому обычаю никак нельзя! Поэтому предлагаю начать!
— Прошу вас! — поддержал его порученец, успевший к этому времени умело сервировать стол.
Савелов попытался встать на ноги, чтобы подойти к столу, но ноги не слушались его, и тогда сообразительный капитан пододвинул стол к кровати. Перекинув через руку белоснежную салфетку, он, как заправский официант, налил в один бокал шампанское.
— Даме, разумеется, шампанского, а мужикам по такому случаю положена водка — один стакан на всех! — затараторил капитан и лихо свернул головку «Столичной».
— Подожди, капитан! — остановил его Савелов. — Направо по коридору кабинет завотделением, попроси у него «шила». Он мужик понятливый, всегда дает, когда очень надо...
— Что такое «шило»? — растерянно посмотрел капитан на Толмачева, надеясь, что тот даст объяснение.
— "Шило" — это спирт. Чистый, как слеза ребенка, спирт, капитан! — пояснил Савелов.
Толмачев кивнул порученцу, и тот, деланно вытянувшись перед Савеловым, весело отчеканил:
— Есть доставить «шила», товарищ подполковник!
Когда он скрылся за дверью, Николай Степанович укоризненно сказал:
— Зачем ты, Вадим, неужели нельзя обойтись без этого... без твоего «шила»?!
— Нельзя! «Шило» — великая вещь! Можно, например, врезать пару кружек, а потом десантным тесаком из тела пулю выковыривать...
— Вадим, прекрати, пожалей папу! — укоризненно качая головой, обратилась к мужу Рита. Она уже успела успокоиться, лишь покрасневшие глаза выдавали ее.
— Еще можно, — не обращая на просьбу Риты ни малейшего внимания, продолжил Савелов, — над холмиком из камней выпить по глотку из фляги, остатки вылить на камни, чтобы те, кто под ними, могли там свой отходняк отпраздновать...