Сарматы. Рать порубежная

Нуртазин Сергей

Ахиллес Непоседа, низкорослый, лысоватый, курчавобородый грек в пышных одеждах, не дойдя двух шагов до Евнона, остановился, приложил ладонь правой руки к груди, поклонился:

– Приветствую тебя, царь аорсов! Благополучия и процветания твоему народу! Долгих лет жизни тебе и твоему семейству!

Лицо вождя нахмурилось, доброжелательный взгляд стал холодным. Ахиллес своими словами невольно напомнил ему о смерти сына. Это длилось лишь мгновение. Евнон справился со своими чувствами, выражение глаз потеплело:

– И я приветствую тебя, Ахиллес! Что привело купца в мой

стан?

– Дела задержали меня в Горгиппии, мне не удалось застать тебя у Танаиса. Отправляясь в дальнее путешествие, я решил сделать крюк и навестить великого царя аорсов.

– Благополучной ли была дорога?

– Слава богам, ничто не омрачило наш путь.

– Что ж, не буду мучить тебя расспросами. Отдохни с дороги и раздели со мной трапезу. – Евнон, слегка повернул голову, бросил стоящему позади Квинту:

– Распорядись. И предупреди Донагу.

Склонив голову, римлянин удалился.

– О царь, прежде позволь преподнести тебе дары. – Боспорец поднял руку вверх, щелкнул пальцами.

Аорсы, у подножья бугра, с любопытством поглядывали в их сторону. Всех, от мала до велика, мучил вопрос: «Чем одарит боспорский купец вождя?»

Повинуясь жесту Ахиллеса, слуги поставили у ног Евнона две амфоры с вином, серебряный набор, состоящий из кувшина с ручкой в виде грифона и двух чаш. К ним слуги присоединили плетеную корзину со сладостями из далеких южных стран. Затем настала очередь резной шкатулки из ливанского кедра.

Ахиллес принял ее от слуги, открыл крышку, поднес дар вождю.

– Это то, что ты просил. Скарабеи и фигурки из таинственного Египта, перстень из Пантикапея и зеркало из Ольвии для тебя. Бусы из желтого камня – янтаря с берегов Свевского моря, золотые серьги, изготовленные дакийским мастером [18] , коробочка с благовонием и коробочка для игл и булавок для царицы. – Ахиллес подозвал еще одного слугу: – Ну и конечно же меч из Херсонеса для старшего сына!

Лицо Евнона вновь помрачнело:

18

Даки – в древности северофракийские племена, расселявшиеся к северу от Дуная до отрогов Карпат.

– Мой сын умер.

– Туракарт?! – Боспорец склонил голову. Весть огорчила его. Он был дружен с сыном предводителя, ему нравился жизнерадостный и общительный молодой аорс. Ахиллес надеялся, что это знакомство могло в будущем пригодиться ему. Если купец хочет, чтобы дела шли удачно, он должен уметь считать деньги, заглядывать далеко вперед и иметь обширные, а главное, нужные связи. – Прости, царь. Не знал… Мое сердце скорбит с тобой. – Ахиллес взял меч у слуги, преклонил колено, положил на землю с остальными дарами. – Пусть он послужит твоему младшему сыну.

– Такой дар обрадует Умабия.

К Евнону подошел Квинт:

– Господин, все готово к приему гостя.

– Благодарю за подарки. А теперь пора утолить голод. – Евнон направился под навес. Купец и римлянин последовали за ним.

Под навесом, на кошме уже постелили зеленую скатерть, на которую

поставили посуду и еду. Хлебные лепешки, запеченная в углях рыба, куски жаренного сочащегося жиром мяса, сыр, вино, шипучий кислый напиток из кобыльего молока вызвали у боспорца чувство неуемного аппетита. Он с превеликим удовольствием принял приглашение вождя присесть напротив, на приготовленную для него подушечку, и утолить голод.

Ахиллес отдал должное угощениям. Поджав ноги под себя, как это делали кочевники, он ел жадно, будто торопясь. Евнон едва притронулся к пище. Закончив с кушаньями, вновь перешли к разговорам. Первым заговорил вождь аорсов:

– С прошлой весны не виделись мы, Ахиллес. Где ты находился все это время и куда держишь путь теперь?

– Немало всего случилось со времени нашей последней встречи. Я побывал в Афинах и Александрии Египетской, продал и приобрел много товара, но на обратном пути случилась неприятность. Буря выкинула мой корабль на берег, неподалеку от Иоппии. Благо, товар не пострадал. Видимо, я чем-то не угодил Яхве.

– Кто такой Яхве?

– Это бог иудеев.

– Видно всемогущ этот бог, если может вызывать бури.

– Он не раз спасал иудеев, и кто знает, может, со временем вера в него распространится далеко за пределы Иудеи и достигнет великой реки Ра, на которой ныне расположен твой стан.

– А ты дерзок, Ахиллес. Запомни, у нас есть своя вера! Нам чужие боги не нужны.

– Ты прав, царь, у каждого народа своя вера. Я много путешествовал и видел разрушенные храмы старых богов, вера в которых похоронена под руинами времени. Видел великолепие и богатство нынешних богов Рима, Парфии, Греции, других государств и народов. Но я также слышал о новых богах и зарождающихся верованиях, видел их последователей. Возможно, пройдет время, и они придут на смену нынешним богам.

– Это что же за такие верования?

– Они разные. Одно из них родилось недавно в Палестине. Принявшие его верят в Иисуса Христа – богочеловека, творившего на земле чудеса, помогавшего людям и исцелявшего их от болезней, а после казни его прокуратором иудеи Понтием Пилатом, воскресшим и вознесшимся на небеса.

– Жаль, в моем племени нет такого человека. Может быть, он и для меня совершил бы чудо и воскресил моего Туракарта. – Царь замолчал, вперил задумчивый взор в один из стоявших на скатерти сосудов.

Ахиллес прервал тягостное молчание:

– На сей раз мой путь лежит на восход солнца, за Оксианское озеро.

– Зачем тебе отправляться в столь далекое и опасное путешествие? Неужели торговля в Танаисе и Пантикапее не приносит тебе дохода?

– Разве мне, купцу, которого все называют Непоседой, пристало сидеть на месте? Не только прибыль влечет меня в далекие путешествия, но и мое любопытство. Таким вот беспокойным произвели меня на свет мои родители. Отец еще ребенком переселился с дедом из Пелопоннеса на берега Понта. Как и дед, он многие годы служил в войске боспорских царей. Эту участь уготовили и мне. Отец мечтал, чтобы я стал великим воином и даже назвал меня именем легендарного героя бывшей родины. Слышал ли ты, царь, о великом Ахиллесе?