Саша
Шрифт:
Аврору не смутил мой тон. Любой другой закончил бы разговор. Только не она. Она была не из тех, кто сдается. В конце концов, она искала своего брата двадцать лет.
— Так ты нашел ее? — спросила она.
“ Почему ты думаешь, что я нашел ее? — С любопытством спросил я, небрежно прислоняясь к каминной полке.
“ Ты сказал, что ждал конкретную женщину. Если бы ты ее не нашел, ты бы сказал: "Ты ищешь конкретную женщину’. Я ошибаюсь?”
Аврора была слишком умна для своего же блага. Я не стал утруждать себя ответом. Она знала, что была
“ Теперь она готова? ” требовательно спросила она. Боже, семья может быть такой гребаной занозой. Когда я не ответил, она продолжила: “Я слышала, ты занялся украшательством”.
Я бросила взгляд на Василия. Он и его длинный язык. Или это его жена меня сдала?
“ Хочешь, я отремонтирую твою гостиную? — Лениво протянула я. — Я могу начать прямо сейчас.
Она запрокинула голову и рассмеялась так громко, что разбудила маленького Костю. Все посмотрели в нашу сторону, любопытствуя узнать, что же тут такого смешного.
Алексей сделал пять шагов к маленькому манежу и поднял мальчика на руки.
“ Что там такого смешного? — Поинтересовалась Изабелла, жена Василия.
“Сегодня Саша предложил сделать ремонт в нашей гостиной”, - ответил Алексей своим ровным голосом.
“ Ох. Темные глаза Изабеллы встретились с моими. — Не знаю, удачный ли сегодня день, Саша.
“ И никогда! Вмешался Василий. — Не бросай свою повседневную работу.
Телефон Джульетты зазвонил, и она воскликнула, улыбаясь от уха до уха. “Киллиан передает привет. Они с Бранкой проводят Рождество вместе, с Корбинами и Алессио.
Холодная ярость пронзила мой позвоночник, но я скрыл это. Я разгладил несуществующую складку на своем костюме. “Рождество в Нью-Йорке — это зрелище, на которое стоит посмотреть”.
“О, они не в Нью-Йорке”, - ответила Джульетта. “Они замораживают свои яйца в Канаде”.
Тогда я бы тоже отморозил себе яйца.
В соответствии с моим планом, был канун Рождества, и я морозил яйца в Монреале.
Ради всего святого.
В таком случае я буду чаще видеть дом Алессио, чем свой собственный. Может быть, мне стоит предложить выкупить его долю. Хотя, учитывая, что его женщина застряла в Афганистане, это, вероятно, было неподходящее время.
Я надеялся, что она уже дома. Ради Бранки и ее брата. У меня все еще были друзья со времен службы в армии, но попасть в эту страну прямо сейчас было категорически запрещено.
Черт!
Я надеялся, что женщина все еще жива. Лучше бы так и было. Я не хотел видеть разбитое сердце Бранки.
С крыши ближайшего гостевого домика я установил свое оборудование и наблюдал в прицел за любым движением. Сначала спальня Бранки.
Слава богу, там было пусто. Потом гостиная. Комната Алессио. Детская. Все было пусто.
“ Неужели эта маленькая своевольная шалунья— ” Тут до меня дошло. Они, вероятно, были в резиденции Корбин.
Но я все
Мне нужно было взыскать долг.
И моему котенку пришлось до своей свадьбы выбирать с умом.
Если бы она этого не сделала, я бы сделал это за нее.
Глава Двадцатьвосьмая
САША
S
кремы ворвались в мои сны, разбудив меня.
Я вскочила с кровати. Мои глаза метались влево-вправо, я была дезориентирована. Мое дыхание затуманивало воздух. В нашем доме в России всегда было холодно — независимо от того, сколько каминов было зажжено.
Здесь никого не было.
Может быть, мне это приснилось.
Но я все равно не двигался. Василий сказал, что мы должны быть начеку. Были люди, которые хотели нашей смерти, и мы всегда должны были быть готовы. Я прислушался.
Авария.
Звон стекла о мрамор. Звук был такой, словно об пол разбилось много-много посуды.
— Я ненавижу его. — Голос матери был истеричным.
Я встал и бросился к двери. Кто-то, должно быть, напал, если мама кричала. Я вышла из своей комнаты и обнаружила, что моя мама расхаживает взад-вперед по коридору со спутанными волосами, дикими глазами и маленькой Татьяной на руках, кричащей во всю силу своих легких.
И все это время она продолжала бормотать. “Он меня не любит. Меня никогда не будет достаточно. Он меня не любит. Меня никогда не будет достаточно”.
Я не понимал ни ее слов, ни того, о ком она говорила.
— Мама, — позвала я.
Она остановилась, и ее безумные глаза метнулись в мою сторону. У нее были светлые волосы. Совсем как мы с Василием. Совсем как отец. Но ее оттенок отличался от нашего.
“Саша, возвращайся в свою комнату. ” Я остался на своем месте. Ее глаза стрельнули в мою сторону, в них было что-то ненормальное. Ненависть. Отвращение. Гнев. Никакой любви. “Ты смотришь на меня глазами своего отца. Я вижу его в тебе”.
Я моргнула, не уверенная, хорошо это или плохо. Мне не нравилось злить маму, но иногда это случалось независимо от того, говорила я что-нибудь или нет. Со мной это случалось чаще, чем с Василием. Может быть, потому, что был период, когда было счастье, когда они были только втроем.