Сашка

Лермонтов Михаил Юрьевич

75

Его учитель чистый был француз,Marquis de Tess. [2] Педант полузабавный,Имел он длинный нос и тонкий вкусИ потому брал деньги преисправно.Покорный раб губернских дам и муз,Он сочинял сонеты, хоть пороюПо часу бился с рифмою одною;Но каламбуров полный лексикон,Как талисман, носил в карманах он,И, быв уверен в дамской благодати,Не размышлял, чт'o кстати, чт'o не кстати.

2

Маркиз

де Тесс (Франц.)

76

Его отец богатый был маркиз,Но жертвой стал народного волненья:На фонаре однажды он повис,Как было в моде, вместо украшенья.Приятель наш, парижский Адонис,Оставив прах родителя судьбине,Не поклонился гордой гильотине:Он молча проклял вольность и народ,И натощак отправился в поход,И, наконец, едва живой от муки,Пришел в Россию поощрять науки.

77

И Саша мой любил его рассказПро сборища народные, про шумныйНапор страстей и про последний часВенчанного страдальца… Над безумнойПарижскою толпою много разНосилося его воображенье:Там слышал он святых голов паденье,Меж тем как нищих буйный миллионКричал, смеясь: «Да здравствует закон!»И в недостатке хлеба или злата,Просил одной лишь крови у Марата.

78

Там видел он высокий эшафот;Прелестная на звучные ступениВсходила женщина… Следы забот,Следы живых, но тайных угрызенийВиднелись на лице ее. НародРукоплескал… Вот кудри золотыеПосыпались на плечи молодые;Вот голова, носившая венец,Склонилася на плаху… О, творец!Одумайтесь! Еще момент, злодеи!..И голова оторвана от шеи…

79

И кровь с тех пор рекою потекла,И загремела жадная секира…И ты, поэт, высокого челаНе уберег! Твоя живая лираНапрасно по вселенной разнеслаВсё, всё, что ты считал своей душою —Слова, мечты с надеждой и тоскою…Напрасно!.. Ты прошел кровавый путь,Не отомстив, и творческую грудьНи стих язвительный, ни смех холодныйНе посетил – и ты погиб бесплодно…

80

И Франция упала за тобойК ногам убийц бездушных и ничтожных.Никто не смел возвысить голос свой;Из мрака мыслей гибельных и ложныхНикто не вышел с твердою душой, —Меж тем как втайне взор НаполеонаУж зрел ступени будущего трона…Я в этом тоне мог бы продолжать,Но истина – не в моде, а писатьО том, что было двести раз в газетах,Смешно, тем боле об таких предметах.

81

К тому же я совсем не моралист, —Ни блага в зле, ни зла в добре не вижу,Я палачу не дам похвальный лист,Но клеветой героя не унижу, —Ни плеск восторга, ни насмешки свистНе созданы для мертвых. Царь иль воин,Хоть он отличья иногда достоин,Но верно нам за тяжкий мавзолейНе благодарен в комнатке своей,И, длинным одам

внемля поневоле,Зевая вспоминает о престоле.

82

Я прикажу, кончая дни мои,Отнесть свой труп в пустыню и высокийКурган над ним насыпать, и – любвиСимвол ненарушимый – одинокийПоставить крест: быть может издали,Когда туман протянется в долине,Иль свод небес взбунтуется, к вершинеГостеприимной нищий пешеход,Его заметив, медленно придет,И, отряхнувши посох, безнадежнейВздохнет о жизни будущей и прежней —

83

И проклянет, склонясь на крест святой,Людей и небо, время и природу, —И проклянет грозы бессильный войИ пылких мыслей тщетную свободу…Но нет, к чему мне слушать плач людской?На что мне черный крест, курган, гробница?Пусть отдадут меня стихиям! ПтицаИ зверь, огонь и ветер, и земляРазделят прах мой, и душа мояС душой вселенной, как эфир с эфиром,Сольется и развеется над миром!..

84

Пускай от сердца, полного тоскойИ желчью тайных тщетных сожалений,Подобно чаше, ядом налитой,Следов не остается… Без волненийЯ выпил яд по капле, ни однойНе уронил; но люди не видалиВ лице моем ни страха, ни печали,И говорили хладно: он привык.И с той поры я облил свой языкТем самым ядом, и по праву местиСтал унижать толпу под видом лести…

85

Но кончим этот скучный эпизодИ обратимся к нашему герою.До этих пор он не имел заботЖитейских и невинною душоюИскал страстей, как пищи. Длинный годПровел он средь тетрадей, книг, историй,Грамматик, географий и теорийВсех философий мира. Пять системИмел маркиз, а на вопрос: зачем?Он отвечал вам гордо и свободно:«Monsieur, c'est mon affaire» [3] – так мне угодно!

3

Сударь, это мое дело. (Франц.)

86

Но Саша не внимал его словам, —Рассеянно в тетради над строкамиЕго рука чертила здесь и тамКакой-то женский профиль, и очами,Горящими подобно двум звездам,Он долго на него взирал и нежноВздыхал и хоронил его прилежноМежду листов, как тайный милый клад,Залог надежд и будущих наград,Как прячут иногда сухую травку,Перо, записку, ленту иль булавку…

87

Но кто ж она? Что пользы ей вскружитьНеопытную голову, впервыеСердечный мир дыханьем возмутитьИ взволновать надежды огневые?К чему?.. Он слишком молод, чтоб любить,Со всем искусством древнего Фоблаза.Его любовь, как снег вершин Кавказа,Чиста, – тепла, как небо южных стран…Ему ль платить обманом за обман?..Но кто ж она? – Не модная вертушка,А просто дочь буфетчика, Маврушка…