Сатана-18
Шрифт:
«Он, должно быть, мертв», с неожиданным сожалением подумал Михаил. «В силу ряда причин покойный был втянут в огромное и бесполезное заблуждение. При других обстоятельствах он бы стал отличным человеком.» Михаил начал медленно оборачиваться, чтобы осмотреть Махмуда. Это было трудное занятие — двигаться в лежащем на боку автомобиле. Не успел он завершить поворот, как волосатые сильные руки схватили его за шею. Хотя Михаил был наполовину задушен, ему удалось перебросить Махмуда через себя, выкатиться на грунт и встать. Правой ногой Михаил ударил нападавшего в рот и тот рухнул на спину, забрызгав себя кровью. Его голова ударилась о камень, издав глухой костяной звук треснутого черепа. Махмуд лежал неподвижно. Его кулаки оставались сжатыми, а открытые глаза глядели прямо на противника. Михаил подошел к боевику и осмотрел его. Да, тот был мертв. Михаил выхватил из-под сиденья автомобиля свою брезентовую банковскую сумку; арабская вязь, начертанная белым на ее боку, немного замаралась; в последний раз взглянул на окровавленные останки Махмуда и Абдуллы и, кряхтя от напряжения, поднялся на дорогу.
Там было оживлено и полно правительственных войск. Центральная власть подтверждала свои права и восстанавливала порядок в отдаленной сельской общине. Войск было много, они построились рядами, установили палатки, беспрерывно работала рация, офицеры вели переговоры, отдавали приказы. Завидев Михаила, бредущего по обочине, солдаты в беретах и зеленых формах побежали навстречу. Они держали винтовки наперевес. Михаил уронил сумку на землю и поднял руки. Приблизившись, солдаты надели на него наручники и отвели к огромному вертолету, стоявшему на краю поляны. Его вращающиеся лопасти сотрясали воздух, посылая концентрические волны ветра по мятущейся траве. По указанию офицера несколько коммандос выбрались из чрева машины и направились к лесу. Другие войска спустились в овраг, осматривая место аварии и укладывая тела Абдуллы и Махмуда на носилки. Всех доставили в вертолет; Михаила посадили на металлический пол рядом с Махмудом. Махмуд лежал на спине лицом вверх. Его конечности казались слишком длинными для его тела. Его сальные вьющиеся волосы были покрыты запекшейся кровью. Узловатые мускулистые руки его вытянулись по бокам, а плечи казались больше и сильнее, чем Михаилу представлялось раньше. Голова поверженного боевика беспомощно моталась из стороны в сторону и подпрыгивала на жестком полу в такт вращающемуся ротору. Михаил подумал, что Махмуд, вероятно, мертв, но не был уверен. Натужно гудя, вертолет медленно набирал высоту. Поднявшись выше заснеженного горного хребта, он завис на несколько мгновений, как бы выбирая направление. Зрелище было живописное. Высокие заснеженные вершины отбрасывали длинные тени на зеленое плоскогорье, которое Михаил покидал навсегда. Летающая машина ревела мотором, пробиваясь на юг сквозь неспокойный разреженный воздух. От пережитого Михаилу становилось плохо. У него заболели кости, запястья, заныло в желудке и, как сквозь мысленный туман, он уставился на десятoк смеющихся коммандос, расположившихся на скамейках с винтовками между колен. Эти храбрецы, как Михаил догадывался, наблюдая за их широкими, энергичными жестами, рассказывали истории своих военных приключений. Застегнутые каски все еще сидели на их головах и солдаты, казалось, были готовы в любой момент броситься в бой. Становилось холодно, у Михаила закружилась голова, вдобавок его тошнило. Носилки с двумя окровавленными боевиками понемногу перемещались на трясущемся полу, пока не уперлись в его скрюченные ноги. Михаил пытался отодвинуться от мертвецов, но не мог. Они прижали его к стене. Ему приходилось с этим мириться. Полет продолжался и казался бесконечным. Шум винтов был оглушительным. Михаил не знал, чем себя отвлечь. Думы о доме и семье не помогали. К стене кабины возле головы пилота был приклеен вертикальный плакат, написанный по арабски. Михаил пытался понять, что там сказано, но, естественно, не смог. Военный с погонами полковника на плечах энергично разговаривал с кем-то по рации. Закрыв глаза, Михаил
Глава одиннадцатая
Неделю спустя Михаил, Том, Аджаб и четверо офицеров ЦРУ, не пожелавшие назвать свои имена, собрались в столовой на борту ракетного крейсера USS Port Royal. Корабль проводил операции по обеспечению морской безопасности в северной части Аравийского моря и его местоположение было удобным для этой встречи. Ранее этим утром по запросу ЦРУ вертолет SH-60 Seahawk доставил группу из Карачи. Сейчас они собрались за одним столом; пустая комната целиком принадлежала им. Они прощались с Михаилом и праздновали окончание совместной российско-американской операции. Михаилу, который никогда не был в Америке и никогда не видел столько американцев вместе и одновременно, было чрезвычайно любопытно. «Я думал, что все американцы — голубоглазые блондины,» подытожил он свои впечатления, «но тех, кого я встретил сегодня на корабле, выглядят по-другому. Я видел азиатские, африканские, латиноамериканские и немного европейских лиц. Как вам удается так хорошо ладить, не ссориться и находить общий язык?» «Очень просто,» ответил Аджаб. «Мы уважаем друг друга. Много лет назад наши предки ступили на американскую землю, спасаясь от гнета своих правительств или просто для того, чтобы начать независимую, привольную жизнь. С такими намерениями приехал мой отец. Его надежды на равные права и равные возможности сбылись. Трудолюбивые иммигранты добились процветания и финансового успеха. Мы работаем и живем бок о бок с беженцами со всего мира. Наши таланты, навыки, решимость и разнообразие создали новый тип общества: уникальное смешение рас, языков и культур.» Он сделал короткую паузу, отпил воды из стакана и продолжил. «Вы слышали об американском плавильном котле? Мы новая нация. У нас есть корни в каждом народе на земле. Мы являемся эмбрионом единого мира. Мы приветствуем тех, кто приезжает в нашу страну с открытым сердцем. Никто не чужой в Америке,» усмехнулся он, «даже переселенцы из отдаленнейших мест Сибири, обнаружат здесь процветающую общину своих соотечественников, попавших в Америку за много лет до них; их встретят с уважением и окажут помощь. Вот что делает Америку великой! Я американец пакистанского происхождения и горжусь этим. Я люблю свою американскую родину, а также родину моих азиатских предков. В первую очередь, я американец, а во-вторых, я пакистанец». Остальные агенты вежливо поглядывали на Аджаба, не высказывая мнений по поводу услышанного. Но рассудительный Том Донован не удержался и поделился своими соображениями. «В нашей работе важно иметь массу всевозможных людей. Суть деятельности разведчиков быть незаметными в любом обществе; сливаться с его обитателями. Многоликость и многообразие наших агентов помогает им совершать правильные поступки и действовать везде.» Том кивнул в сторону обедающих. «Вы можете видеть, что большая часть нашей команды — американцы пакистанского происхождения. Войти в страну и начать операцию без поддержки и участия кого-либо из ее граждан — это верный путь к провалу. Потому наша работа увенчалась успехом. Том взглянул на своих коллег, ища их поддержки, но те, поддавшись плотскому соблазну изысканных блюд, ни на что не обращали внимания. Их умы были далеки от возвышенных тем, которые проповедовали Том и Аджаб; желудки членов команды поставили приоритет над политическими вопросами. Том был слегка разочарован своими коллегами, но не показал свои чувства, а лишь в шутку покачал головой. Его рука потянулась к пульту телевизора и он начал переключать каналы. Когда он нашел американскую программу, его глаза весело засверкали. Но ненадолго. Его тут же отвлекли. «Расскажите мне об Америке», попросил Михаил своих друзей. «Я столько слышал о вашей стране, что не знаю, чему и верить». Он бросил пытливый взгляд на их лица. «Я слышал, что здания такие высокие, что торчат над облаками, что у каждого есть свой автомобиль, что раз в год в очередной отпуск люди совершают кругосветные путешествия и, что вы обедаете жевательными резинками». Он глубоко втянул в себя воздух и замер, ожидая откровений. Том, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха, громко перевел каждое слово Михаила. Команда весело расхохоталась. Кто-то от избытка эмоций присвистнул. «Приезжай к нам в Америку, Майк. Тогда ты узнаешь про нашу жизнь», реготали они. «Ты полюбишь нашу страну». Они сделали паузу. «Особенно жевательную резинку!» Остальные смеялись и галдели. «Я не могу приехать в Америку один», опустив глаза, тихо молвил Михаил. «Если я приеду, то со всей своей семьей». Про себя он подумал, что такое никогда не может случиться. На какое-то время он замолчал. «Лучше и быть не может», радовались его новые друзья. «Найдешь нас в Вирджинии; мы покажем тебе все лучшие достопримечательности». «Вы можете остановиться в нашем доме», предложил Том. «Я дам вам адрес и номер телефона. Мы проживаем недалеко от Вашингтона». Михаилу стало не по себе от такого гостеприимства. Он позабыл о десерте, который поглощал, и руки его невольно опустились на скатерть. «Вы женаты и у вас есть семья?» нерешительно спросил он. «Да,» похвалился Том, «у нас трое детей». Он улыбнулся, склонил голову набок и чуть хлопнул в ладоши. «Моя жена — школьная учительница. Она очень замечательная». Том откинулся на спинку стула и начинал воспоминания. «Я встретил ее девять лет назад в угрюмый дождливый день в Нью-Йорке. Я недавно был зачислен в ЦРУ и выполнял свое первое задание. Зайдя пообедать в заведение быстрого питания, я заметил за соседним столиком великолепную блондинку, уплетающую огромный чизбургер. Она была сосредоточена и замкнута. Я не осмелился завязать разговор и просто сидел, любуясь ее красотой, пока она не ушла. На следующий день я снова увидел ее — в том же месте, в то же время. Такой же бургер. И снова я не знал, как растопить лед. Она выглядела серьезной, интеллектуальной и очень недоступной. Я мог сказать, что она окружила себя защитной стеной. Я просто глазел на незнакомку, не смея, приблизиться к ней, так усердно она была занята картофелем фри и куриным салатом. Такая ситуация длилась неделю. Наконец, на седьмой день она обратила на меня свои гипнотические глаза и назидательно произнесла, «Молодой человек, чтобы понравиться хорошенькой женщине, мужчина должен быть побритым, соблюдать правила гигиены и быть чуть-чуть симпатичнее обезьяны». Она пристально взглянула на меня, да так, что я похолодел. Я словно почувствовал, что она заглянула в мою душу. «Вы соответствуете моим стандартам,» с серьезной миной молвила она, но глаза ее смеялись. «Как вас зовут?» она широко улыбнулась. Вы должны были видеть это чудо. У меня перехватило дыхание и на миг потемнело в глазах. Мое сердце бешено колотилось, я едва сдерживал эмоции, но все же сумел представиться. Так начался мой роман.» Том замолчал и огляделся. Он сидел неподвижно и тихо. Его лицо светилось радостью. «Почему ты никогда не говорил нам этого раньше, Том?» фыркнул один из его коллег. «Теперь мы знаем место, где лучше всего найти жену». «Если вы будете продолжать подслушивать, то я больше не буду переводить», пригрозил раздосадованный Том, но его щеки покраснели от смущения. Михаил, сидевший с отсутствующим видом, не многое уловил из этого обмена колкостями, но все равно ухмыльнулся, догадавшись, что они шутят между собой. На столе между его локтями стояли стакан с содовой и пустая тарелка. Он отодвинул посуду, повернулся к Тому и начал свой рассказ. «Моя жена улыбается редко. Как не удивительно, главное ее занятие меня ругать. Не смейтесь, пожалуйста, нo мне это нравится,» медленно и серьезно произнес Михаил. Он запрокинул голову, сжал губы и на секунду замер. «Но в те редкие часы, когда она приветлива и благосклонна, моя дорогая напоминает лучезарное светило, снизошедшее в наш грешный мир. В эти моменты окружающее преображается и безудержно цветет под ее благотворными лучами! Ее улыбка делает меня сильнее и счастье переполняет меня до краев.» Он выпрямил голову, погружаясь в воспоминания. Его остекленевшие глаза не замечали собеседника. Взгляд, устремленный в иллюминатор, игнорировал окружающее. Михаил лихорадочно продолжал говорить, напоминая сомнамбулу. «Ее улыбка подобна проблеску яркого солнца во мраке зимнего дня. Она окрыляет и зажигает сердца. Она дурманит и будоражит кровь. Она сводит с ума и дарует мне несбыточные надежды.» Михаил поднял руку и пальцами коснулся своего повлажневшего лба. «Однако, чтобы понять ее улыбку, я должен взглянуть в ее магические глаза. Они, как пара золотых факелов, блистающих в ночи. В них трудно смотреть, они сшибают с ног и ослепляют, как вспышки молний». Мечтатель отпил глоток лимонада и отставил стакан. Эмоции окрасили его голос. «Это началось десять лет назад, когда мы готовились к испытанию новой ракеты, недавно поступившей на нашу базу. Это был мой первый месяц и я мало кого там знал. В тот день я работал один в пусковом контейнере, проверяя исполнительный механизм управления вектором тяги. Я завершил настройку, прикрутил болтами обшивку и направился к выходу. К моему ужасу, дверь была заперта! Как такое могло случиться! У нас есть правило проверять шахту перед запуском, но кто-то не удосужился посмотреть, есть ли кто-нибудь внутри! Я постучал. Я молотил кулаками. Никакого ответа. То была стальная дверь с толстым слоем изоляции. Плотная масса поглощала все мои удары. Тем временем подготовка к полету шла полным ходом. Я слышал бульканье топлива, заполняющего ракетные баки, и подумал, что приближается мой последний час. Начался обратный отсчет до испытания на огнестойкость. Я снова постучал и закричал что было мочи. Никакого ответа. Топливо продолжало поступать и огненный выхлоп ракеты вскоре испепелит меня. Я уселся под двигателем первой ступени и, прикоснувшись макушкой к соплу, вытащил сигарету из кармана. Но руки у меня так дрожали, что я не мог положить ее в рот. Я опустил голову и закрыл глаза, думая о матери. Но именно в этот момент входная дверь распахнулась и на пороге появилась очаровательная девушка с каштановыми волосами до плеч. Униформа цвета хаки плотно облегала ее изящное сильное тело. Она была разъярена и агрессивна. Она шагнула вперед и остановилась прямо передо мной, юбка в складку прикрывала ее стройные мускулистые ноги. Она спросила меня, какого черта я тут делаю, ее острые глаза метали молнии. Я был загипнотизирован. По глупости я ответил, что жду огонька, чтобы прикурить, и указал на свою руку, держащую сигарету. Я помню, что она улыбнулась — я впервые увидел ее улыбку. Но затем мы оба услышали нарастающий гул, ее лицо напряглось, а глаза сощурились. Было очевидно, что она разозлилась. Она выкрикнула в ответ, «Ваc не оказалoсь на перекличке! Я искала вас повсюду и нашла здесь! Безобразие! Я подам на вас рапорт!» Она проводила меня из шахты. Мои товарищи были на своих постах, руки на пульте управления, обратный отсчет дошел почти до нуля. Мы успешно испытали эту межконтинентальную баллистическую ракету, но затем мне захотелось снова встретиться с этой девушкой. Я узнал, что ее зовут Глаша, и только через месяц набрался смелости пригласить ее на свидание. Она сказала — Да.» Михаил замолчал. Он стиснул челюсти. Его побледневшее лицо посуровело. Казалось, он сожалел, что так много рассказал. «Вау. Это целая история. Также у вас явный поэтический дар. Вам надо писать», промямлил ошеломленный Том. «Ваша супруга спасла вам жизнь. Без нее вас сегодня здесь бы не было». «Выходит так,» кивнул Михаил и пожал плечом. Опустив головы, оба погрузились в молчание, возможно, размышляя об опасностях человеческого бытия или просто переваривая вкусную пищу, которую они только что поглотили. Опершись локтями о стол и полузакрыв глаза, друзья, казалось, медитировали. Тем временем их коллегам, расположившимся неподалеку, надоело слушать непонятную русскую речь. Они переключили свое внимание на телетрансляцию Superbowl. Приглушенные восклицания и аплодисменты наполнили помещение. «Давайте- ка уйдем отсюда,» глядя в иллюминатор, с нарочитой небрежностью произнес Том. «У нас еще есть кое-какие дела». Он взглянул на свои наручные часы. «Пора. Я бы хотел, чтобы вы познакомились с одним пожилым человеком — возможно, вы его знаете.» Сумрачные, пристально-пытливые глаза Тома не отрывались от лица собеседника. Этот тяжелый взгляд возвратил Михаила в его обычное состояние боевой готовности. Его разум прояснился, тело напряглось. Oн был готов действовать. «Пошли,» молвил Том. Поднявшись, он прощально помахал рукой остальным и с Михаилом они вышли из зала.
Это была долгая ходьба. Том вел его через бесчисленные двери, коридоры и отсеки. Их ноги барабанили по крутым стальным лестницам, пружинили на эластичном ворсе ковров и стучали по дубовым доскам всевозможных корабельных палуб. Они пересекли весь крейсер и теперь остановились перед простой белой дверью. Том медленно поднял левую руку и вежливо постучал. Ответа не было. Он снова постучал и, скрестив руки на груди, погрузился в ожидание. Вокруг них висела невыносимая тишина и ни звука не проникало с другой стороны переборки. Ряд ярких ламп освещал длинный, пустой и безупречно чистый коридор. Бежали минуты, но ответа не было. Том осторожно повернул дверную ручку. Та поддалась, дверь распахнулась, они вошли. С порога Михаила пронзило глубокое неприятное чувство. Тот самый человек из глинобитной хижины в горах Вазиристана смотрел на него, не мигая. Он был одет точно так же, как и в тот раз, когда Михаил встретил его девять дней назад в пустынном, уединенном убежище посреди заоблачных хребтов. Человек сидел на коврике на полу, скрестив по — турецки ноги. Спина его прислонилась к одноместной заправленной кровати. Михаил не мог в это поверить. Этот старик в своей средневековой одежде был неуместен на борту современного военного корабля! Какая дикость! Том Донован почему-то замешкался сзади, позволяя немигающему взгляду обитателя каюты прожигать Михаила насквозь. Михаил пытался перебороть рвущееся наружу негодование. Он тяжело задышал, а лицо его превратилось в маску равнодушия, став скучным и неприветливым. Не сразу он взял себя в руки. «Ассалам алейкум», скрипнув зубами, поклонился Михаил в знак приветствия. Тот вместо ответа презрительно фыркнул. В крупных морщинистых чертах лица его и в надменном взгляде сквозилo враждебное высокомерие. Закушенные бескровные губы побелели от ярости, рот язвительно искривился, а густые брови презрительно хмурились. «Как вы оказались здесь, доктор Ахмад?» Михаил использовал имя, которым старик представился в хижине.
Человек не отвечал. Он смотрел на вошедших с ненавистью. Лицо его напоминало смерть, его черные глаза светились гневом, а длинная грязно-серая борода, закрывающая впалые щеки, слегка подрагивала. «Он не понимает по-русски, но немного знает по-английски», объяснил Том, стоявший за спиной Михаила. Прервав паузу, американец решительно шагнул вперед и оказался перед стариком. «Вам здесь комфортно, сэр?» громко спросил он. «Убирайтесь отсюда вы, грязные вонючие американцы!» закричал старик, вскочив на ноги. «Долой Америку! Долой империализм! Смерть крестоносцам!» Он вскинул вверх обе руки и угрожающе потряс кулаками над своей головой. «Давайте оставим его в покое», отступил назад Том и, схватив Михаила за плечо, вытащил его в коридор. Том плотно затворил дверь, отделявшую разъяренного бунтаря от остального мира. «Он не убежит?» обеспокоенно спросил Михаил. «Этому чудаку нужна психиатрическая больница. Его следует там запереть». «Правильно», подтвердил Том. «Однако всю свою жизнь он руководил большой толпой последователей и никто из них не замечал его сумасшествия». Они вышли на открытую палубу и вдохнули теплый, влажный тропический воздух. В бирюзовом небе светило яркое солнце. Сине-зеленое море плескалось о высокие борта крейсера. Судно слегка покачивалось на невысоких волнах, за кормой оставалась разбегающаяся белая пена. На горизонте кобальтовые и сапфировые оттенки воды блестели как драгоценное ожерелье. Теплый ветерок овевал разгоряченные лица собеседников. «Это был… тот старик?» беспокойно осведомился Том, его глаза устремлены на волны. Он выглядел отчужденным. «Это был доктор Ахмад,» уверенно подтвердил Михаил. «Почему вы спрашиваете? И где его окружение?» «Они в Пакистане», сказал Том с принужденным смехом. «Это, конечно, не мое дело, но что вы собираетесь делать с этим сумашедшим?» Том обратил на него свой равнодушный взгляд. «Это зависит от руководства. Я думаю, его собираются обменять его на нескольких заложников». Том указал на вертолетную площадку. Seahawk прогревал двигатель. Его лопасти размеренно вращались. Рокот мотора разносился взад и вперед, гулким эхом отскакивая от бронеконструкций корабля. Группа людей в штатском, задрав головы, стояла на палубе, cнизу глядя на вертолет. «Наши ребята прощаются с вами», сердечно улыбнулся Том. «Мы благодарны вам. Вы были большим подспорьем в этой операции. Без вас, не исключено, все бы провалилось». Том крепко пожал Михаилу руку. «Этот вертолет переправит вас на другой корабль ВМС США, который доставит вас в Турцию. Оттуда у вас не должно быть никаких проблем добраться до дома.» Он похлопал русского по плечу. «Я слышал, что вы положили пять миллионов долларов в банк в Карачи. Вы становитесь богатым человеком». Михаил лишь шутливо отмахнулся, однако лицо Тома оставалось серьезным. «Никто не знает, что ждет нас в будущем, но вам может понадобиться наша помощь. Мне поручили снабдить вас двусторонним радио, чтобы в случае необходимости вы могли связаться с нашим центром в Лэнгли. Это всего лишь радио, а не скрытый трекер, так что будьте осторожны. Воля ваша — хранить это приспособление или выбросить его в море. Мы больше не имеем над вами контроля. Однако, имейте ввиду — возможно — мы снова понадобимся друг другу.» Том вручил Михаилу плоскую пластиковую коробку, в которой находилось устройство размером с ладонь, набор наушников и буклет. Михаил мельком взглянул на коробку — «Зачем мне это нужно?» — и небрежно сунул ее в карман. Они направились к вертолету. Пилот находился на своем месте в кабине и был готов к взлету. Налетавшие порывы ветра трепали волосы и одежду людей, собравшихся на площадке. Их глаза щурились от солнца. Каждый офицер ЦРУ обнял его и похлопал по плечу. Прежде чем Михаил смог сдержаться, по его щекам покатились слезы. Он быстро смахнул непрошенную влагу, надеясь, что никто не заметил
Тем временем глубоко в стальных внутренностях корабля, в пятидесяти футах ниже верхней палубы, в кабинке без окон человек, которого Михаил недавно называл «доктором Ахмад», готовил и репетировал свою дерзкую миссию. Среди восьми миллиардов человек, населяющих нашу планету, у каждого из нас есть хотя бы один двойник, а зачастую и больше. Не обязательно быть знаменитостью или политиком, чтобы иметь близкое физическое сходство с кем-то еще в мире; это просто случайность природы, причудливое совпадение, как комбинация выпавших номеров в лотерее. Он/она может жить с вами по соседству или в близлежащем городке, или на другом континенте, но при случайной встрече с незнакомцем/незнакомкой ваш знакомый обнаружит поразительное сходство между ним и вами и даже окликнет его/ее, назвав ваше имя: «Что вы делаете здесь, в Нигере (или в Таиланде, или в Венгрии, или в каком-то неожиданном месте)?» И только получив в ответ озадаченный взгляд, ваш знакомый, скорее всего, скажет, «Извините; моя ошибка», и, смущенный, поспешит по своими делам. История сохранила имена четырех двойников Иосифа Сталина и Саддама Хусейна; мы знаем, что фельдмаршал Монтгомери, с целью обмануть врага, использовал двойника в 1944 году; а житель Бронкса по имени Луис Ортис настолько напоминал Барака Обаму, что стал его имитаторoм на TV shows ради смеха, конечно, а не из интриги. Человек в каюте крейсера был выбран ЦРУ для замены Осамы бин Ладена. «Ваше время, Хадам,» обратился к нему по телефону знакомый голос. «Люстра была обнаружена двадцать минут назад и движется по местности в сопровождении четырех охранников. Вы готовы?» «Я уже в пути», ответил загадочный человек и помчался к вертолетной площадке на главной палубе корабля.
Стоял обычный октябрьский день в диком безлюдье Центральной Азии. Здесь все было странным для обитателей населенных пунктов других широт. Заходящее солнце на выцветшем голубоватом небе излучало бледно-оранжевое свечение, не согревающее местность внизу. Несколько чахлых пихт и елей одиноко произрастали в бесплодной пустыне. В тени во впадинах между валунами блестел нерастаявший с ночи лед. В коричневой массе крутых холмов и хребтов доминировала цепь монументальных пиков, вырисовывающихся на горизонте вдоль границы с Афганистаном. Пятеро мужчин, судя по их обличью местных жителей, медленно пробирались по дну узкого, глубокого ущелья. Скалы, нависшие над их головами, грозили обрушиться при малейшем сотрясении грунта. Груды камней, разбросанные на дне каньона, замедляли их продвижение вперед. Путешественники были одеты в бесформенную одежду пакистанского покроя: мешковатые шаровары, жилеты и длинные рубахи. Серые тюрбаны покрывали их головы. Они ступали осторожно с АК-47 на плечах. Их зоркие глаза неустанно сканировали местность, в любой момент ожидая вероломного удара. Мужчина посередине, худой и изможденный, выше остальных, прихрамывал при каждом шаге и опирался на посох. «Это он», прошептал Том Донован офицеру «морских котиков» США и трем снайперам, лежавшим рядом с ним в засаде на краю каньона. Используя бинокли, они отслеживали продвижение террористов вдоль ущелья. Еще десять «морских котиков» спрятались поблизости в складках пересеченной местности; среди них был Хадам, уже одетый в местную одежду. «Готовься; Целься; Пли,» - шепотом скомандовал офицер и четырех мужчин в каньоне внизу поразил бесшумный вихрь пуль. Как подкошенные, они упали на грунт. Однако высокий человек уцелел. Он споткнулся, дернулся, уронил посох и побежал. Чернокожий солдат в форме армии США сноровисто поднял винтовку с транквилизатором, перезарядил ее другим дротиком и снова выстрелил. Это утихомирилo Осаму бин Ладена. Ноги его подкосились; покачиваясь, он опустился на большой плоский камень, лицо его поднялось к небу. Cвернувшись в клубок, oн затих, подтянув колени к животу. «Начинаем вторую фазу!» через радиопередатчик объявил Том персоналу, расположившемумся позади него. Трое медиков из их числа бросились к краю ущелья. Надев шлемы и ремни безопасности, они быстро спустились на тридцать футов и через минуту уже стояли на дне расселины. Они проверили пульс, кровяное давление и дыхание Бин Ладена. Пациенту был введен препарат для стабилизации жизненно важных показателей; дротики были извлечены; Осаму завернули в брезентовый мешок, предварительно надежно обвязав; затем его подняли на веревках к ожидающим наверху членам команды. Драгоценный груз положили на носилки и перенесли в близлежащую пещеру. «Начинается третья фаза!» объявил Том. «Все прячутся в укрытие!» Люди разбежались по окрестностям, укрываясь в рвах, траншеях и ямах и ожидая приближающегося ракетного удара. Вытянувшись ничком, «котики» вжались в землю. Вскоре зловещая тень мелькнула в небе и поразила цель. Яркая вспышка света была видна сквозь закрытые веки. Окружающее задрожало, взревело и пепел посыпался на камни. Вскоре все стихло, лишь порывистый северный ветер продолжал свою вековечную работу, засыпая песком разбросанные тела убитых террористов и свежую воронку в расщелине внизу. «Начинается четвертая фаза», заявил неутомимый Том. Пятеро мужчин, включая Хадама и Тома, спустились на веревках в ущелье, проверяя результат ракетного удара. Все шло по плану. Тела моджахедов остались нетронутыми, но засыпанными обломками камней. Они лежали на спинах и на боках с вытянутыми конечностями, с пригоршнями полными песка, их мертвые глаза устремлены в небо, тюрбаны сползли с их голов. Обожженные бороды и лица мертвецов были забрызганы каменной крошкой, смешанной с кровью. Хадам подошел к кратеру, оценивая маштабы взрыва. «Вы должны выглядеть аутентично, сэр», Том извиняющеся пожал плечами. «Я знаю.» Хадам поднял левую руку. «Продолжайте.» Тот самый чернокожий воин, который усыпил бин Ладена, лучший снайпер ВМФ, поднял винтовку и прицелился с расстояния десяти ярдов. Пуля задела предплечье Хадама. Oн издал тихий стон и поморщился от боли. Кровь начала пропитывать рукав рубашки. Медик подошел к Хадаму и очень осторожно поцарапал ему лицо и левое ухо кончиком ножа. «Извините, сэр, я просто делаю свою работу». Парень был явно смущен. «Теперь вы выглядите как один из них,» Том обратился к двойнику, указывая на валяющихся на грунте убитых охранников. «Hо вы живы. Где вы хотите лечь, сэр?» уважительно спросил oн у Хадама, который после обработки выглядел как избитая, окровавленная копия бин Ладена. «Они должны найти меня посередине группы; на том месте, где в Люстру ввели успокоительное,» осклабился тот. Том и другие «морские котики» крепко обняли своего отважного товарища. «Будьте осторожны, сэр. Мы с вами». Хадам проглотил таблетки, данные ему одним из медиков, лег на правый бок между мертвых тел и закрыл глаза. Том обсыпал его пылью. «Наш информатор в селе только что передал, что скоро здесь будут моджахеды. Они слышали взрыв. Вас быстро найдут, сэр,» на прощание сказал Том. Хадам предпочел не отвечать. Приближалась ночь, восходила луна, но много оставалось невыполненным. Зацепившись карабинами за веревки, «котики» поднялись на плато. Сверху сцена в каньоне выглядела как беспощадная бойня — изувеченные трупы и лужи крови. В сгущающихся сумерках было трудно различить очертания тела Хамада. «Нам надо торопиться,» Том ускорил свой шаг. «Нас ждет вертолет.» Той ночью они шли пять часов без перерывов для отдыха, по очереди неся свой трофей. Носилки оттягивали плечи и руки, но воодушевленные надеждой бойцы не замечали неудобств. Никто не спотыкался. Путь в кромешной тьме «котики» находили с помощью инфракрасных очков, прикрепленных к их шлемам. На рассвете они добрались до потаенной долины, скрытой на склонах горного хребта. Там их ждал Bell Boeing V-22 Osprey. Через несколько часов спокойного полета вертолет опустился на палубе американского авианосца, курсировавшего в Аравийском море. С того дня в течение следующих трех месяцев не появлялось новых видеоизображений Осамы бин Ладена, хотя Аль-Каида за этот период выпустила несколько аудиорепортажей, посвященных текущей жизни террористов. Когда наконец, к радости антиамериканцев голос «бин Ладена» с треском, радиопомехами и искажениями, поминутно прерываясь, донесся через много тысяч миль до Лэнгли — «По милости Божией я жив! Неверным не удалось меня убить!» — Том и его коллеги из ЦРУ знали, что Хадам выдержал и прошел, и операция «Люстра» идет полным ходом.
Глава двенадцатая
«Мы добились успеха», воскликнул Mr. X. «Блестящего успеха», вторил Mr. Y. «Водородная бомба захвачена и высшее руководство Аль-Каиды уничтожено», резюмировала Mrs. Гибсон. Они собрались в конференц-зале штаб-квартиры ЦРУ. В помещении, предназначенном для сверхсекретных встреч, не было окон. Огромная потолочная панель с люминесцентными лампами освещала его скромный интерьер. Они были единственными участниками встречи; десять других стульев, окружавших большой круглый стол, пустовали. Микрофоны на длинных ножках расположенные перед участниками старательно записывали для архива каждое сказанное слово. «Где сейчас ОБЛ?» осведомилась миссис Гибсон. «Он содержится в заключении в секретном месте в Соединенных Штатах,» ответил Mr. X. «ОБЛ под следствием и дает показания. Мы информируем Президента о нашем прогрессе». «Когда мы обнародуем новость о захвате бин Ладена?» схватив карандаш, миссис Гибсон приготовилась записывать дату. «Не думаю, что мы когда-либо это сделаем», задумчиво произнес мистер Y. «Мир должен верить, что Осама по-прежнему правит балом. Мr. X, не могли бы вы сообщить нам о новой операции?» Мr. X, крупный лысеющий человек лет пятидесяти с резкими чертами лица, громко рассмеялся, излучая непоколебимую уверенность. «Обнародование факта задержания бин Ладена будет иметь лишь краткосрочный пропагандистский эффект. Аль-Каида — слишком большая децентрализованная автономная организация, чтобы сбросить этот факт со счетов. Она очень быстро восстановится и нам придется начинать все сначала». Мr. X положил свои массивные руки на стол, взглянул на бумаги и продолжил низким глубоким голосом. «Мы решили сохранить это событие в тайне и заменить бин Ладена его двойником, который является агентом ЦРУ. Г-н Хадам аль-Замир является гражданином США. Он родился в Пенсильвании и вырос в мусульманской общине. Он поступил в агентство пять лет назад. Он свободно говорит на арабском, пуштуне и урду. Именно этими языками владеет г-н бин Ладен; однако знание американского английского г-на аль-Замира значительно превосходит бин Ладена. Г-ну аль-Замиру придется скрывать свое свободное владение английским языком и говорить нарочито неловко, выдавая себя за настоящего OBL». «А как насчет окружения г-на бин Ладена?» спросила встревоженная миссис Гибсон. «Они не заподозрят подлог?» «Все охранники и слуги, находившиеся в его непосредственной близости, были убиты в результате авиаудара,» объяснил Mr. Х. «Наши коммандос схватили бин Ладена за пять минут до начала бомбардировки». «Но есть люди, которые знают его много лет», настаивала миссис Гибсон. «Наверняка его близкие заметят неладное». «Г-н бин Ладен вел особенный образ жизни. Он был похож на рака-отшельника в своей изолированной раковине,» проинформировал Mr. Y. «Круг людей, с которыми он регулярно встречался, был очень узок. Он общался в основном по радио и посредством рукописных посланий. Чтобы убедиться, что его подмена выглядит точно так же, как оригинал, мы организовали встречу с человеком, который недавно видел настоящего ОБЛ». Мr. Y ухмыльнулся. «Это был Mr. Белов, наш величайший актив в истории с водородной бомбой», с гордостью заявил старый разведчик. «Белов разговаривал с двойником с глазу на глаз. У него не было никаких сомнений в том, что он встретил настоящего Осаму бин Ладена». Однако его коллеги были несогласны. Их лица стали похожими на две безжизненные маски. В их обликах появились сомнения и колебания. Слегка нахмурившись, они отрицательно качнули головами. «Не вследует волноваться. Секрет хорошо охраняется». Мr. Y поднял руку, как бы отмахиваясь от возможных возражений. «Мr. Белов так и не догадался, что его собеседником в каюте был ОBL. При первой встрече с ним в Варизистане настоящий ОБЛ представился доктором Ахмадом. Так впоследствие его называл Mr. Белов». «Можете ли вы поверить, что господин Белов никогда не видел фотографий Осамы бин Ладена в СМИ?» Миссис Гибсон сидела прямо и напряженно. Она размышляла. Ее глаза смотрели на папку на столе, а рука касалась подбородка. «Этот факт поставит под угрозу всю операцию». «Фотографии размыты и нечетки; большинство были сделаны во времена его юности», возразил Mr. Y. «Они могут быть портретом кого угодно — любого бородатого, худощавого человека с белым тюрбаном на голове». «А как насчет его почерка и голоса на аудиокассетах?» волновалась миссис Гибсон. «Вопрос с почерком несложный. Мы снабдили г-на Аль-Замира карманным гаджетом, воспроизводящим подлинный почерк Осамы. Но голос может стать проблемой». Mr. Y отпил воды из стакана. «Голос — уникальная особенность каждого человека, как отпечатки пальцев и радужная оболочка глаз. Однако технология распознавания голоса еще несовершенна и полна недостатков. Голос Аль-Замира чем-то напоминает голос Осамы, но не так близко, как его внешний вид». Мr. Y скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла. Его тяжелая выдающаяся челюсть выдвинулась вперед, а острые глаза загорелись решимостью. «В случае разногласий наши эксперты подтвердят подлинность его голоса; их эксперты, если они у них есть, вероятно, нет», заключил г-н Y. «Организация с наибольшим рупором всегда права». Мr. Y. коротко стукнул костяшками пальцев по столу и замолчал. В наступившей тишине группа сидела неподвижно, глядя на экран, а стрелки часов между тем неумолимо отсчитывали время; их встреча длилась уже час. «Где сейчас Аль-Замир?» прервала молчание миссис Гибсон. «Он находится в Варизистане и командует своими подчиненными. У него все в полном порядке», улыбнулся Mr. Х. «Он готовит новое послание Аль Каиды, проклинающее прислужников американского империализма». Однако Mr. Y было не до смеха. Его лицо сохраняло суровое и напряженное выражение. Он выглядел так, как будто обдумывал плюсы и минусы начинающейся операции. «Аль-Замир находится под постоянным наблюдением нашей группы быстрого реагирования. Мы можем спасти его в любой момент и вернуть к семье в Соединённых Штатах», Mr. Y потянулся и сложил руки за своей головой. «Я предвижу удивительные возможности,» оживилась миссис Гибсон. «Наш агент во главе Аль-Каиды!» она двинула ладони в сторону собеседников. «Мы контролируем центр, нам становится известно о других террористических организациях, мы препятствуем их действиям». «Чтобы выглядеть реалистично, г-н Фальшивый бин Ладен должен время от времени появляться в мировых СМИ с угрожающими заявлениями», высказался Mr. Х. «В нашей стране много талантов», согласилась миссис Гибсон, вызвав смех у своих слушателей.
Внезапный, будоражащий звонок телефона экстренного вызова заставил всех обернуться и замолчать. Mr. Y наклонился над консолью и взял трубку. Остальные внимательно наблюдали за выражением лица коллеги. В его тусклых, невыразительных глазах невозможно было что-либо прочитать. Несколько раз в течение разговора он сказал, «Хорошо» и «Я понимаю». Затем он поблагодарил звонившего и повесил трубку. С минуту Mr. Y молчал, глядя в пустоту, затем перевел на сослуживцев свой уставший взгляд. Он слегка пошевелился в кресле, в котором помещалось его большое широкое тело. «По данным наших источников в Москве, генерал Костылев был арестован вчера на Лубянке и обвинен в шпионаже в пользу США. Его также обвинили в соучастии в хищении российского государственного имущества — вы знаете, что они под этим подразумевают — и продаже его американцам». Мистер Y сделал паузу. Его рука протянулась к стакану на столе, он отпил глоток, затем с большой осторожностью вернул стакан на прежнее место. «Hе думаю, что ФСБ догадалась, что Костылев был нашим человеком, и, если повезет, никогда не догадается. Напротив, похоже, что он стал жертвой междоусобной борьбы за власть. План по вывозу боеголовки из Сибири был не наш, а их. План был одобрен российскими властями на самом высоком уровне. Его собственное начальство поручило ему исполнение этого плана». Мr. Y поставил локти на стол, подпер подбородок кулаками; он смотрел прямо перед собой. Hа мгновение воцарилось молчание, а затем Mr. X ободряюще кивнул, «В данном случае у ФСБ нет прямых улик против Костылева. Мы создали непревзойденную маскировку. Контрразведка не может ни в чем подозревать его». «Мы не знаем, что имеет ФСБ на Костылева», поделился Mr. Y. «Была ли это просто провокация, а не что-то существенное? Но, зная историю, шансы Костылева уйти практически равны нулю». Мистер Y выглядел опечаленным. Его губы превратились в тонкую линию, нo его упрямый, проницательный взгляд горел решительностью. «Его арест — большая потеря. Он обеспечивал нас разведданными в течение шести лет. Он пережил дело Ханссена, когда ни одному из наших российских источников этого сделать не удалось и все они погибли в застенках. Генерал Костылев внес огромный вклад, снабжая первосортной конфиденциальной информацией наше правительство и наше ведомство. В какой-то момент мы подготовили ему побег и крупную сумму денег, но он отказался, сказав, что для него бежать слишком рано». Mr. Y грустно посмотрел на своих коллег. «Его будет не хватать всем нам». «Зная закономерности работы ФСБ, мы можем ожидать, что каждый российский офицер, служивший под началом Костылева, будет арестован и предан суду по подозрению в шпионаже или просто исчезнет,» подытожил Mr. Х. «В прошлом соратников опальных генералов почти всегда казнили или приговаривали к длительным срокам тюремного заключения». «Белов в опасности», забеспокоилась миссис Гибсон. «Мы должны его предупредить. Мы знаем, что две недели назад он был в Стамбуле и занял место на борту турецкого авиалайнера, направлявшегося в Россию. Это были последние сведения о нем.» «Он наш агент?» глядя в бумаги, осведомился Mr. X. «Нет,» ответил Mr. Y, «но мы предложили ему помощь, правда не знаем, захочет ли он ее принять. Кто его связной?» Миссис Гибсон порылась в стопке бумаг. «Том Донован», сообщила она. «Есть ли у нас возможность войти в контакт с господином Беловым?» Mr. Y задумчиво потер подбородок. «Пожалуйста, позаботьтесь об этом, Бренда. Cвяжитесь с Донованом и со всеми, кто к этому причастен. Белову грозит смертельная опасность!»
Глава тринадцатая
Одна в своей узкой кровати, Глаша пошевелилась. Под низким потолком скопился теплый и душный воздух. Ей становилось жарко. Откинутое в сторону скомканное ватное одеяло и ситцевая ночная сорочка, прилипшая к ее вспотевшему телу, мешали ей. Глаша зевнула, повернулась на другой бок и опять задремала. Однако странные, неистовые сновидения не отпускали ее. Oна растворилась в своих пугающих мыслях. Ей снился Михаил. С ног до головы он был закутан в широкую белую ткань, которая развевалась на ветру. Медленно и осторожно он поднимался по ступенькам на крышу глинобитного дома в месте, которое казалось Глаше Аравией. Под знойным желтым небом ее муж страдал, кряхтел и обливался потом. Раскаленное солнце выжигало ему глаза и обугливало кожу. Щурясь и прикрывая лицо ладонями, он смотрел на скопление сотен мечетей, окруженных океаном обветшалых хижин простирающимся до самого горизонта. Он искал ее. Муэдзины, призывающие верующих на молитву, стайки женщин в чадрах и тысячи темнокожих мужчин в тюрбанах, людские толпы, скользящие по тротуарам, грузовики, автобусы, верблюды и тележки, заполонившие улицы, — все это предстало перед ним в безобразной суете и отвратительном уродстве. Она ненавидела тот многолюдный, раскаленный город и знала, что ее любимый в опасности и нуждается в помощи. Но ее не существовало в этом чужом мире, вдали от заснеженных лесов Сибири! Как ему помочь?! Она закричала, «Я здесь, Миша!» но ее не услышал. Хуже того! Оглушительная пугающая музыка обволокла его. Откуда это? Рядом с ним никого не было. Он стал искать источник и наклонил голову. Внизу во дворе, широко раскинув руки в развевающихся рукавах и растопырив белые юбки, кружились три дервиша. Их фетровые конические шапки вращались так быстро и ровно, что казались неподвижными. Внезапно оборванцы почуяли его присутствие и, не прекращая зловещий танец, впились в Мишу злыми глазами, зорко следя за каждым движением своей жертвы. Какой кошмар! Она тут же узнала их под пятнистыми красными точками и тенями, скрывающими их физиономии. Да, это так! Ошибки нет! Они были теми самыми! — тремя ужасными маньяками, которые приходили к ней домой на прошлой неделе!