Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья
Шрифт:
— Уверяю вас, что не оставлю без внимания ничего, что могло бы помочь вам. Вероятно, в скором времени начнется розыск троих преступников?
— Обязательно! Мы не можем терять ни единой минуты. К счастью, в нашем распоряжении имеются такие превосходные, опытные, проворные сыщики, что они вполне могут помериться силами с мошенниками. Наши агенты действуют во всех штатах, и они сделают все возможное для задержания преступников.
— Это их долг, для этого они и работают. Ну а я как можно скорее отправлюсь искать Мелтонов.
— А вы не хотите предоставить
— Вы полагаете?
— Да. Вы превосходный охотник, но бродить в девственных лесах и преследовать опаснейших преступников — две совершенно разные вещи.
— Хм! Пожалуй, вы правы. Я постараюсь никоим образом не мешать полицейским. Когда мнимый Малыш Хантер отплыл?
— Почти две недели назад.
— Таким образом, приблизительно в тот же день, в который ваш сопредседатель испросил отпуск. В какой гостинице он проживал?
— Ни в какой. Он снимал очень милую квартиру у одной вдовы, здесь, неподалеку. Он почти не выходил на улицу и посещал меня только тогда, когда это было необходимо.
— А как он объяснял свою замкнутость?
— Он говорил, что учит индийский язык, отнимающий у него все время.
— Таким образом, его никто не навещал до самого отплытия корабля?
— Ни один человек. Вдова, миссис Глиас, живет на первом этаже пятиэтажного дома. Я был в этом доме несколько раз и всегда находил Мелтона погруженным в свои книги так глубоко, что мог обсуждать с ним только самые важные дела.
— И после этого вы утверждаете, что отличили бы мошенника от истинного Хантера с первой же минуты разговора?!
— Вы правы. Теперь, когда вы открыли мне глаза, его поведение стало мне понятным. Преступник специально разговаривал со мной о самых интимных вещах, чтобы я не сомневался, что передо мной настоящий Хантер.
— Где жил пресловутый сопредседатель вашей конторы?
— На первом этаже дома, прямо возле офиса.
— Кто его хозяин?
— Один торговец. Не знаю точно, чем он занимается. Хадсон снимал у него квартиру. Вы хотите узнать о нем больше? Что ж, возможно, полицейские все еще плохо выполняют черную работу. И все же хочу еще раз предупредить вас: вы знаете настолько много, что можете помешать делу!
Меня, признаться, несколько раздражали его бесконечные предупреждения. Ведь я раньше, чем все его детективы, вместе взятые, обнаружил обман. Убедившись, что я предпринимал серьезные действия лишь в том случае, когда это было крайне необходимо, он должен был, по крайней мере, понять, что мы не какие-то пустоголовые нахалы. Но то, что он полагал, будто я могу помешать в этом деле, окончательно испортило мое настроение, которое и раньше было, мягко говоря, не очень хорошим.
Недолго думая, я назвал ему гостиницу, в которой мы остановились, и попросил его не рассказывать никому, кроме судьи, о нашем местонахождении и обо всем происшедшем, заметив вскользь, что он, хотя и неплохой юрист, все же попался на удочку братьев Мелтонов.
Каково же было изумление Эмери и Виннету, когда я рассказал им обо всем, что
— Как могло произойти подобное? Теперь нам остается только снова отправиться в погоню за этими мерзавцами, которые были так любезны, что оставили после себя след. А деньги твоего друга все равно потеряны. А все этот адвокат! И он еще болтает о том, что дикого зверя поймать легче, чем человека. Он принял мошенника и афериста за своего закадычного друга, назначил мерзавца и убийцу сопредседателем собственной компании и при этом еще имеет наглость давать нам советы и учить нас! Пусть благодарит Бога, что я сейчас нахожусь здесь, а не в его конторе, а то бы я его…
Сильное волнение все еще переполняло его, и он с такой силой ударил по столу, что стоявшие на столе чашки громко звякнули. Виннету не сказал ни единого слова. Кодекс чести индейца запрещал ему выражать свои эмоции.
Не прошло и двух часов, как появился рассыльный и сообщил, что нас ждет господин судья. После того как мы дали показания в суде, нас привели к присяге. Виннету был освобожден от клятвы. Затем нас призвали всячески содействовать следствию и предоставить в распоряжение судей любую информацию, касающуюся дела Мелтонов. Несмотря на это, мы решили покинуть Новый Орлеан как только сочтем необходимым.
Едва мы вернулись в гостиницу, как служащий объявил, что пришел человек, желающий видеть нас. Это был тщательнейшим образом одетый человек средних лет, с маленькими хитрыми глазками. Он бесцеремонно уселся на ближайший к нему стул, очень внимательно оглядел нас по очереди, крепко сплюнул, передвинул жевательную резинку за другую щеку и спросил Эмери:
— Имею честь видеть перед собой известнейшего мистера Босуэлла?
— Мое имя действительно Босуэлл.
— Ну а вы — знаменитый вестмен, которого зовут Олд Шеттерхэнд? — спросил он меня.
— Совершенно верно.
— Ну а вы индеец по имени Виннету? — обратился он к апачу.
Несмотря на вызывающую манеру, в которой задавались вопросы, Виннету кивнул.
— Отлично! Значит, я попал именно к тем людям, которые мне нужны, — продолжал незнакомец. — Я надеюсь, вы дадите мне необходимую справку.
— Прежде всего не могли бы вы сказать, кто вы? — воскликнул Эмери.
— У меня много имен, — был ответ. — Но знать мое имя вам совершенно ни к чему. Довольно и того, что мы ищем трех Мелтонов. Я дал все инструкции детективам, находящимся в моем распоряжении, и хотел бы прежде всего посоветовать вам не встревать в это дело.
— Вы решили надоедать нам своими инструкциями как можно чаще, да еще таким «милым» образом?
— Ну а теперь ответьте на мои вопросы. Вы хорошо знаете Мелтонов?
Мы весьма немногословно отвечали на вопросы надменного детектива, так что в конце концов он, исполненный недовольства, откланялся и ушел. После того как за ним закрылась дверь, Эмери произнес:
— Мы непременно должны сами найти Мелтонов. Но где же нам их искать? Ты думаешь, Джонатан уже далеко в море?