Сатанинский дар
Шрифт:
Да-да! Волосы ее стали длиннее и золотистыми локонами падали на плечи; несколько верхних пуговиц рубашки были расстегнуты, открывая белоснежную кожу шеи и груди, а сама рубашка стала намного короче.
– Вы странно смотрите на меня, – по-прежнему улыбаясь, сказала Светлана.
В глазах ее горел огонь.
– Дьяволица! – закричал Никитий во сне. – Не подходи ко мне! Не подходи…
Он метался на кровати, как безумный, молотил руками и тяжело дышал.
– Не подходи ко мне! Я знаю, кто ты!
– Что с вами, отец?
Светлана
Дьявольский огонь!
Дьявольская улыбка!
Дьяволица!
Светлана протянула к нему руку.
– Не бойтесь отец, поедемте лучше с нами. Вы многое поймете, поймете, кто стоит над нами, кто правит миром.
– Нет!!! Вы несете грех, вы – его воплощение! Вы слуги дьявола! Я знаю это!
Небо рассекла молния, и земля содрогнулась от грома. Вода лилась сплошным потоком, но волосы и одежда Светланы оставались сухими, тогда как отец Никитий промок до нитки и дрожал не то от холода, пробиравшего его до костей, не то от страха.
Нет, не от страха! Бог с ним, он поможет победить, изгнать обратно в преисподнюю дьявольских слуг.
– Не подходи! – он вытянул перед собой крест, висевший у него на шее. – Во имя Господа, вернись туда, откуда ты пришла!…
– А откуда она, по-вашему, пришла? – раздался за его спиной голос и, обернувшись, он увидел Германа Ланового, стоящего в шаге от него.
Герман был выше Никития на голову и намного шире в плечах, а сейчас казался просто огромным и устрашающим. Глаза его тоже сверкали, а на губах застыла издевательская насмешка. Она никогда не сходила с его губ.
Слуга дьявола!
Огромная мускулистая рука Германа выхватила из рук отца крест и расплющила его, превратив в скомканный, словно ненужная газета, комок.
– Следующей будет ваша голова, отец!
Гигантская рука потянулась к его лицу…
Никитий с криком вскочил на кровати, полными ужаса глазами озираясь вокруг, и еще долго не мог понять, что находится у себя дома. На лице его блестели капли пота, на губах ощущался его соленый привкус.
– Дьяволица! – прошептал он и, вскочив с кровати, подбежал к окну.
Дом Лановых, погруженный в темноту и поэтому мрачный и зловещий, стоял метрах в пятидесяти, а высоко над ним висел серп луны.
– Они не верят в Господа, – прошептал Никитий, – и теперь я знаю почему! Слуги дьявола! Я всегда подозревал!.. И теперь я знаю, что делать!
Решительным шагом он направился к шкафу, оделся в свой обычный черный костюм и с особым благоговением нацепил на шею большой, размером с ладонь, крест. В другой комнате он взял в руки подарок своего школьного друга, которым он и не думал раньше никогда воспользоваться. Но теперь он понял, что это было предзнаменованием. Как и этот сон, открывший ему глаза…
Но это был не сон! Это было видение, ниспосланное ему свыше. Он должен пойти и исполнить свой долг.
Отец Никитий вышел из дома, и в лунном свете блеснуло стальное лезвие большого
Глава 7
Герман Лановой посмотрел на часы со светящимися стрелками и потер глаза.
– Почти час ночи! – проворчал он, вставая и шаря ногами по полу в поисках тапочек.
– Может, показалось? – спросила лежащая рядом Светлана.
– Нет, звонили в дверь. Пойду открою и сделаю что-нибудь плохое со стоящим за ней.
– Только не разбуди соседей.
Герман, наконец, нащупал тапочки и, шлепая ими, вышел из спальни. Не включая света, пересек гостиную и оказался в совершенно темной прихожей, где щелкнул выключателем.
Увидев просочившуюся сквозь щель полоску света, отец Никитий задрожал. Сомнения вдруг охватили его. Всего лишь сон…
Нет. Не сон!!! Видение, давшее ему знание, открывшее глаза. Он должен, обязан избавить Узинск от слуг дьявола.
Он крепче сжал в скользкой от пота ладони холодную рукоятку ножа, а другой рукой снял с шеи крест.
Дверь открылась. На пороге в пижамных штанах стоял Герман, моргая сонными глазами.
– Отец Никитий?! А вы не скажите, который час?
Он снова издевается, подумал Никитий, глядя на мускулистые руки Германа.
– Следующей будет ваша голова, отец!..
Герман удивленно смотрел на отца. Левой рукой тот сжимал свой крест, цепочка которого свисала из ладони. Правая рука была заведена за спину. На отце был его обычный черный костюм, в другой одежде Герман его и не видел.
– Что-нибудь произошло? – спросил Лановой, переводя взгляд на белое, как мел, лицо Никития с блестящими возбужденными глазами.
– Да, можно войти?
– Заходите, – пожал плечами Герман, отступая в сторону.
Никитий вошел в прихожую и, неожиданно выкинув вперед левую руку, прижал крест к плечу Германа. Тот вздрогнул от неожиданности и прикосновения холодного металла.
– Да вы что?..
– Боишься!!! – возбужденно зашептал Никитий. – Боишься святого креста!
Глаза его лихорадочно блестели, а щека нервно подергивалась, превращая лицо в жуткую белую дрожащую маску.
– Во имя Господа нашего!!!
Нож описал дугу и вошел в шею Германа. Глаза того округлились от боли и изумления. С губ слетел удивленный возглас, перешедший в бульканье.
Отец Никитий ударил еще раз, и еще, и еще.
Герман Лановой уткнулся спиной в стену и сполз по ней, оставляя жирный кровавый след. Голова его упала на грудь, по которой текли из страшных ран на шее ручьи крови и собирались на полу в багровую лужу.
…Светлана услышала что-то.
Она привстала на кровати, глядя на черный проем двери. Что же это были за звуки? Какое-то бормотание, шорохи, голоса. Чтобы отогнать страх, она решительно поднялась, вышла в небольшой коридор, соединяющий спальню с гостиной, зажгла в нем свет – и вскрикнула.