Сатин
Шрифт:
– Ты меня пугаешь, ты меня так никогда не звала… мам… что случилось?
Ма-ма… – так она обращалась ко мне, ведь я любила ее, словно сама выносила и родила. Она назвала меня так одновременно с Кирой осознанно, когда той исполнилось около полутора лет. И в тот момент я поняла… я, черт возьми, осознала чудовищность допущенной мною ошибки. Именно в ту гребаную секунду, когда я была так счастлива, я начала медленно умирать с каждым днем от разрастающейся внутри черной всепоглощающей дыры, которую никто не был в силах заполнить…
Никто, кроме НЕГО… и я знаю, он чувствовал это,
Лили же относилась к Кирюше всегда как к сестренке, они были не разлей вода, и младшенькая доверяла ей все свои самые сокровенные секреты. Джейк привозил ласточку и уезжал словно мы были в разводе. Кира так и звала его «Джейк», и сколько я не учила ее, это было бессмысленно, от чего больше всех раздражался Крис, обороняя нашу семью от его любых даже попыток просочиться или узнать, как дела.
Каждый год исправно на каждый день рождения ласточки мы приходили в чертов дом, стены которого источали ледяной холод и стужу, и было ощущение, что моя кожа покрывалась тонким слоем колкого инея. Я входила каждый раз туда и едва сохраняла рассудок, и я держалась…
Черт! Но когда я узнала, что Нейт женится на Лили, я подумала… какого хрена?!
Мой братец, главный раздолбай Чикаго и звезда полуночных гулянок со спецэффектами переобувается и женится на невинной девочке, пусть и с характером… и надевает нимб, точнее меняется. Любовь его изменила… любовь к моей дочери, к Лили. И все ему всё простили мгновенно… как будто он всю жизнь был образцовым гражданином из социалистической утопии.
А я… а как же я… почему ВСЕ… ВСЕ имеют право выбирать и ошибаться, а я нет?
Двадцать один год я жила в тени тонированных окон бронированных лимузинов без права на выбор. Мой отец трижды пытался продать меня замуж, и я все же вышла за одну из этих попыток на зло всему и вся. Но что-то медленно разлагалось внутри меня. Маленькая червоточина, которая ковыряла меня изо дня в день, прожитый бок о бок с малышкой, которая обладала цветом глаз моей неизбежной погибели. Эти материнские чувства к моей ласточке переросли в любовь к ее отцу, и я не знала, как с этим бороться. Я хотела, но не могла, просто не получалось… я влюбилась… причем очень давно, точнее сразу.
Я жила с Крисом, занималась с ним сексом, но из раза в раз я представляла обнаглевшие властные ладони, по-хозяйски гуляющие под латексной кожей в замороженном кабинете, в котором я навсегда оставила свой рассудок, утопая в плескающейся стали ЕГО обжигающих холодом глаз.
– Мам… – снова позвала меня Лилиана.
– Мне нужно знать, где твой отец, – сразу, без предупреждений и объяснений выпалила я, ожидая, что моя крошка сейчас бросится на меня и уроет прямо в заснеженном парке.
– Счаз! Ага! Бегу и волосы назад!!! – махнула своей копной девушка, теряя свой алый берет, который беззвучно упал на снег, словно огромная капля крови, – Что опять начинается-то?! Склероз? Так я поправлю! Ну мы это вроде бы уже проходили… ОН УЕХАЛ!!! Бросил все из-за тебя! – она кричала на меня, – Хватит его уже мучать! Столько лет! Столько гребанных лет я чувствую его боль, а ты снова и снова проедешься катком по нему!!! ХВАТИТ!!!
– НО МЫ ЛЮБИМ ДРУГ ДРУГА!!! – выорала я наконец то, в чем боялась признаться
Неподалеку вспорхнул ворон с противным карканьем, а я услышала шелест его перьев и почувствовала, как мои глаза наполняются влагой. Я не моргала. Ласточка закрыла ладонями лицо и обреченно помотала головой. Она топнула ногой… еще раз… еще… а потом разрыдалась, в голос, поднимая лицо в пасмурное небо.
После пары минут открытых стенаний она заговорила, снова нападая на меня.
– Ты мне скажи, на кой хер ты выходила замуж за моего брата и рожала от него ребенка, м? Чтобы спустя десять лет их бросить? И меня тоже?
– Я никого не бросаю, я хочу вернуть его… его место здесь, рядом с нами.
Лили громко рассмеялась сквозь слезы.
– Ты наш самый страшный ночной кошмар, Алексия!
Она никогда меня так не называла. Даже редко звала Сашей. И сейчас мое полное имя прозвучало словно пощечина из ее уст.
– Да? А кто взял с меня клятву, Лили, кто сказал мне остаться с Крисом?
Я подошла и коснулась ее ледяных пальцев.
– Я помню, моя ласточка, как взяла твои маленькие ручки и мягко поцеловала, рассматривая крохотные пальчики. Потом я подняла на тебя свой промокающий расплывающийся за этой пеленой взгляд и тихо произнесла.
*************************************
Воспоминание. Стервятник. Глава 17. Домик у озера
– Хочешь, я останусь с тобой, навсегда? С твоим папой? Я просто так люблю тебя, родная… что… я…
Я спотыкалась, не в силах продолжить, и слезы уже бесконтрольно лились из моих глаз. Во мне сражались на лютую и жестокую смерть чувство всеобъемлющего трепета и материнской любви к этой девочке и, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, безудержное невыносимое желание быть лишь с одним говнистым зеленоглазым, таким притягательным, просто удивительным мужчиной, от которого я была без ума, и который невыковыриваемо глубоко проник мне под кожу, под каждую клеточку эпителия, заставляя мое сердце, чувствующее его пульс на расстоянии, болезненно сокращаться.
– Я тоже очень сильно люблю тебя, нянечка… когда папа сказал, что женится на тебе, что ты будешь мне мамой, я поняла, что пришло время исполнить мое желание, которое ты обещала, ты помнишь?
Ну конечно же помню, малышка. Какое же, моя милая?
*************************************
В парке.
– Что ты сказала, Лили? Ты помнишь?
– Я сказала, что хочу, чтобы ты выбрала Кристиана, и вы были вместе, – еле слышно произнесла моя дочь, и я была на сто процентов уверена, что следующей картинкой перед ее глазами было…
«Хватит реветь, тряпка!!! Клянись говорю, что сделаешь, как я говорю!»
– Ваша игра вышла вам боком. А для меня и вашего отца незабываемым аттракционом длинною в десять лет, поэтому, дочь моя, я жду координаты.
Мы вышли к озеру. Девушка обреченно вздохнула, понимая, что я прижала ее в угол, из которого выхода больше не было. Конечно, я ее не винила, и она это понимала, и все же… все-таки она сдалась.
– Он в Германии. В Берлине. Я дам тебе адрес. Но ты должна сказать Крису. Кира будет со мной и Нейтом, пока вы будете выяснять отношения. Ей это ни к чему. Ты еще можешь передумать…