Сатисфакция

Потемкина Виктория

В голове невольно всплыли воспоминания единственной его встречи с Беляевым.

Воронов словно обезумевший всю ночь гнал свою машину по трассе, направляясь в столицу, куда без его ведома отвез Дашу ее отец. Несколько бессонных ночей, волнения за здоровье Даши, чувство вины и неудачная попытка суицида Кати, всё это буквально вымотало его. Вит держался только на морально-волевых и огромных дозах кофеина. Добрался мужчина до столицы лишь к полудню и сразу же направился к Даше. Но его к ней не пустили, заявив, что посетители к ней не допускаются по настоянию ее отца. Когда Воронов попытался

уговорить, а потом и подкупить несговорчивую медсестру, та вызвала охрану, которая препроводила его на улицу. Тогда Воронов стал дожидаться Беляева около больницы. Тот объявился через пару часов. Тогда то и состоялся их единственный разговор.

– Так ты и есть тот самый Воронов, - прищурив глаза, констатировал известный режиссер. Невольно Виталий отметил, насколько сильно были похожи отец и дочь.

– Да, - спокойно ответил мужчина, хотя ему хотелось наорать на человека, посмевшего помешать ему, увидеть его Белоснежку. Она ведь там... совсем одна... ей больно... а он тут, ничего не может сделать. Это сводило с ума. Даша такая маленькая, одинокая. Ей наверняка страшно. Черт возьми! Вит должен быть рядом с ней!
– Почему меня к ней не пускают?

– Потому что я так распорядился, - спокойно ответил Дмитрий, похоже, совершенно не беспокоясь о том факте, что Виталий в любой момент может кинуться на него.

– Вы должны немедленно отменить свое распоряжение, - медленно, с расстановкой проговорил Ворон, прекрасно понимая, что его терпение стремительно подходит к концу.

– Нет, - твердо ответил отец Даши.
– Послушай, Воронов, я может и не был хорошим отцом для своей дочери, но портить ей жизнь такому отморозку, как ты, я не дам!

– Это не вам решать, Дмитрий Иванович, - прошипел Виталий, еле сдерживая ярость и желание ударить этого человека.
– Только сама Даша может меня выставить из своей жизни. Только она!

– Тут мне повезло, так как моя дочь в этом вопросе полностью согласна со мной, - четко проговорил Дмитрий.
– Она не желает тебя видеть!

– Не верю, - прошептал онемевшими губами Виталий, в душе прекрасно понимая, что сказанное могло быть правдой. Дарья ведь и до падения под автомобиль не хотела его видеть, прогоняла его. От мысли, что она не хочет его видеть, даже в такой трудный момент, ему захотелось выть.

– Мальчик, Даша из-за тебя может на всю жизнь остаться инвалидом. Думаешь, она захочет тебя видеть после всего?
– поинтересовался Беляев, безжалостно убивая словами.

– Я не могу ее оставить, - упрямо твердил Воронов, не замечая, как срывается на крик.
– Ей сейчас нужна моя помощь. Я ей нужен!

– Твоя помощь ей нужна в самую последнюю очередь, - заявил режиссер, сверля глазами собеседника.
– Скажи мне одну вещь. Вот допустим, она сейчас тебя простит. Примет тебя обратно. Вы поженитесь. После всего этого ты сможешь снова изменить ей? Снова предать ее?

Виталий хотел сказать, что нет. Больше

никогда в жизни. Но... не мог. Слишком хорошо он помнил выражение ее лица, когда он просто намекнул о своих сексуальных предпочтениях. То выражение ужаса и отвращения. Тогда он отшутился, но ощущение неприятия осталось с ним. В нем. Точило его изнутри. Ведь в глубине души еще со времен своего детства он мечтал только об одном - чтоб его любили и приняли таким, каким он был. Без фальшивых масок, за которыми Ворон прятал свои истинные мысли и желания. Виталий хотел, чтобы Дарья приняла его целиком, с его недостатками и тараканами в голове. Но Даша не видела. Не хотела видеть его настоящего, нарисовав в своей голове образ идеального рыцаря. И ему ничего не оставалось, как соответствовать этому образу, чтоб не потерять ее. Но делая это, Виталий прекрасно понимал, что обманывает и ее и себя. А потом она сама оступилась, и Виталий навсегда потерял то самое ценное чувство, что связывает двух людей - доверие. Он так и не смог доверять ей.

Понимая, что нужно хотя бы соврать Беляеву, он посмотрел тому в глаза и... не смог солгать. Беляев всё понял. Абсолютно.

– Ну, тогда о чем нам с тобой разговаривать? Отпусти ее, Воронов. Она достойна лучшего. Вы слишком разные, - Беляев стал обходить Воронова, но потом остановился и добавил: - А рыжей передай, что ей повезло. Не была бы она такой дурой, то отправили бы ее на зону. А так... она сама себя наказала уже. Но если она хоть на километр приблизится к моей дочери, я ее в порошок сотру. Так и передай!

И продолжил свой путь, оставляя Ворона одного. Потерянный взгляд мужчины метался по улице, по больничному комплексу, пока не зацепился за окно на третьем этаже. Он не знал, что привлекло его внимание, но он очень долго простоял там, глядя на это окно. Потом Виталий сел в свою машину и уехал. Уехал обратно в свою порочную, свободную и такую одинокую жизнь, оставляя позади единственное светлое пятно в его жизни.

Не знал мужчина, что там, на третьем этаже, в палате с окном, в которое он так долго смотрел, лежит одинокая девушка, спящая беспокойным сном и зовущая его во сне....

***

Даша сидела напротив Виталия. Мужчина был чертовски красив, но сейчас эта красота совершенно не трогала ее. Наоборот, его почти идеальное лицо, выразительные черты лица и холодные серые глаза вызывали в ней чувство глубокого отвращения. Слишком хорошо девушка знала, какое прогнившее нутро скрывалось за этой обворожительной маской. Сейчас Виталий задумчиво смотрел на нее... Нет, смотрел куда-то мимо нее, словно что-то вспоминая. Ей начинал надоедать весь этот фарс.

– Вит, какое тебе дело до моей жизни?
– еще раз спросила она его, чеканя каждое слово.

Он словно бы очнулся и посмотрел ей в глаза. С его уст не сходила грустная улыбка ангела... только ангел был падшим и не имел права на милость. Не после того, что Даша пережила по его вине.

– Всё что касается тебя это мое дело, - тихо и уверенно ответил Воронов.

– С каких это пор?
– ее начал угнетать весь этот разговор. Для нее же лучше было бы, если они все забудут о прошлом. Легче будет начать мстить.