Сатисфакция
Шрифт:
Пройдя по комнате, она уселась на кресло-качалку и, прижав к себе, стала укачивать малышку. Что удивительно ребенок не плакал, а вскоре просто заснул у нее в руках. Чувство неведомой нежности нахлынуло на девушку, и она сама того не замечая стала нежно рассматривать малышку, мирно спящую в ее руках. Теплый комочек тихо посапывал, а Даша с замиранием сердца следила за каждым движением малышки, иногда нежно что-то ворковала, или просто осторожно касалась бархатной щечки. Даша сама не понимала, что происходит. И не желала анализировать, ей было просто спокойно. Впервые за долгое время, надоедливые фрагменты болезненного прошлого оставили ее. Гнев и бешенство куда-то исчезли. Она просто чувствовала, как что-то соединило
В таком положении их застал Олег, неуверенно потоптавшись на пороге, он спросил:
– Как девочка?
– Спит, - ответила Даша, отводя нежный взгляд с новорожденной. Она не должна привязываться к ней, Беляева это прекрасно знала. Но какое-то непонятное чувство родилось сегодня ночью к этой малышке. Дарья ужасно боялась этих теплых чувств, ей еще и помимо любви к ее отцу, осталось и ее полюбить... Любви? К ее отцу? О чем она вообще думает... Крыша поехала, как и у Кати! Конечно, она его не любит! Только хочет, простая похоть! Только ее разумная часть, которая уже отчаялась быть услышанной опять, покачала головой, дивясь как можно так долго обманывать саму себя.
– Олег, скажи, а ты умеешь обращаться с детьми?
Мужчина нахмурился, будто бы она наступила ему на больную мозоль. Очень больную.
– А вам зачем, Дарья Дмитриевна?
– спросил он, очевидно надеясь ускользнуть от ответа.
– Ох, перестань меня звать по имени отчеству, - тихо заметила Даша, - учитывая, что мы с тобой сегодня пережили, можно и на "ты" перейти!
– Хорошо, Даша, - улыбнулся телохранитель.
– Я не лезу тебе в друзья, - успокоила его Даша, - ты не думай. Просто я совершенно не умею обращаться с детьми, тем более с такими маленькими, как наша малютка...
– А по вам и не скажешь, - заметил он, оглядывая, как нежно баюкает Даша девочку в своих руках.
– Не умею, - отрезала Даша, - девочку надо помыть, а я... я боюсь это делать... вдруг я ей наврежу.
Последние слова Дарья сказала совсем тихо, будто бы признавалась в чем-то постыдном.
Олег вдруг улыбнулся. Даша давно знала это мужчину, и он настолько редко улыбался, что девушка окаменела, когда стала свидетельницей этого зрелища. А еще подметила, что мужчина был красив грубой, мужественной красотой. И улыбка у него, не смотря на то, что этот человек побывал в горячих точках, служил в правоохранительных органах и наверняка убивал и видел, как убивали других, была добрая.
– Сидите здесь, - сказал он, - думаю, что смогу что-то с этим сделать.
Даша так и поступила и осталась на месте, смотря, как телохранитель суетится, возится с ванночкой и какими-то баночками, набирая воду, определяя температуру.
– Как там Катя?
– спросила Даша. Ей было страшно вспоминать, что было после родов. Ведьма совершенно лишилась разума. Беляева никогда не думала, что опустившийся вид Кати может вызвать в ней сожаление. Но так получилось. Даша глянула на все еще спящий комок, ей было безумно жаль девочку, которая появилась на свет от этой женщины, которая совершенно не умеет никого любить. Как можно желать смерти этой малютке? Это было дико.
– Спит, - резко ответил телохранитель, было видно, что он не любит Катю, - я ей вколол успокоительное.
Дарья больше не стала спрашивать о ней. Казалось, что стоит только заговорить о ней, как спокойствие и тишина ночи, которая прерывалась
– Ну, все, готово, - произнес мужчина, и Даша встала, чтобы передать ребенка мужчине. Когда Даша оторвала девочку от себя и отдала Олегу, девочка проснулась и заплакала. Даша инстинктивно, чуть не выхватила ее из рук мужчины, чтобы успокоить, но остановила себя. Подняв голову и посмотрев на телохранителя, она поняла, что ее телодвижения ни остались незамеченными, Даша потупилась и опустила руки по бокам, сжимая кулаки, чтобы не дать настырным рукам добраться до девочки.
Олег взял на руки малышку, очень профессионально надо отметить, и стал ее покачивать, но девочка все также плакала, не желая успокаиваться. Плач девочки разрывал Даше сердце, она понимала, что с ней все в порядке, но сердце все равно бешено билось, желая успокоить малютку. В итоге Даша не выдержала, сделав шаг к мужчине, она наклонилась и погладила ребенка по лобику.
– Ну, тише, малышка, тише, - нежно проговорила она, - сейчас мы тебя помоем и чудо-телохранитель тебя запеленает, а то неумеха Даша этого сделать не может, после чего ты поспишь, родная...
Вот неся такую околесицу, Даша потихоньку успокоила малышку, которая теперь не плакала, а очень внимательно слушала странную тетю.
– Однажды ты станешь отличной матерью, Даша, - сказал Олег. Эти слова каленым железом прошлись по нервам, заставив резко отступить. Не поднимая глаз, она пробормотала:
– Думаю, ее нужно искупать.
Даше не нужно было смотреть на Олега, чтобы понять его недоумения. Такие простые слова, вызвавшие такую сильную бурю в ее душе. Хорошая мать? Это вряд ли... ей захотелось заплакать, просто плакать пока вся та боль, скопившаяся за эти годы не выйдет из нее, будто из скрытого нарыва гной... вот только легче не станет, боль и чувство утраты всегда возвращаются...
– Когда-то у меня был сын, - слова Олега привлекли внимание Даши. Мужчина деловито начал мыть девочку, очень умело, будто бы постоянно этим занимался.
– Был?
– спросила Даша.
– Он умер?
– Нет, - вздрогнув, ответил Олег, - слава богу, нет. Однажды я женился на беременной девушке. Я знал, что ребенок не мой, а у нее ситуация была безвыходная. Алена меня умоляла помочь ей, войти в ее положение. И я согласился. В то время меня самого бросила девушка. Мы с ней собирались пожениться, но однажды я вернулся из очередной командировки, а ее уже не было... Мать рассказала, что все это время она от меня гуляла, и что, скорее всего, Ира уехала со своим очередным хахалем, подальше отсюда. Мне стало жаль Аленку, тем более я сам находился в сходном положении. Я чувствовал себя преданным, а Алена... когда-то мы уже были вместе, и женитьба на ней своего рода была протестом. Протестом против своих же чувств к Ире. Но на протесте и жалости брак не построишь. Наш брак продлился едва ли больше года, но за этот год я успел привязаться к Лешке. Ребенок полюбил меня, как отца, а я действительно считал его своим сыном. Только так не считала Алена. Вскоре Алена ушла от меня, лишив даже возможности видеться с Лешей. Сейчас она вышла замуж за биологического отца Лешки, а сына я не видел уже четыре года.
– Мне очень жаль, - тихо произнесла Даша. Очень грустная история. Как можно быть настолько бессердечной и не позволять видеться с ребенком? Возможно, он не настоящий отец, но он желал им быть... и помог ей и ее ребенку, и так отблагодарить за это?
– Мне тоже, - грустно улыбнулся Олег, практически закончив мыть ребенка.
– Ну вот, осталось только запеленать.
Дальше мужчина показал, как это делать. Даша старательно запоминала все, что показывал мужчина, совсем забывая о том, что ребенок не ее, и не ей заботится о нем.