Сатисфакция
Шрифт:
Чуть позже он все-таки уложил девочку в колыбель, но ушел не сразу. Странное умиротворение окутало его, когда он смотрел, как сладко спит его дочь. Его дочь. Как необычно и непривычно произносить эти слова. Не удержавшись, он наклонился и погладил маленький кулачок. Алиса выпятила во сне губки, сладко причмокнув, Вит нежно улыбнулся спящей дочери и покинул комнату. И сразу пошел искать Олега. Нашел, он его в его же комнате.
– Олег, - позвал он своего телохранителя, - мне нужно, чтобы ты присмотрел за Алисой.
– Хорошо, - пожал плечами мужчина, -
– Скорее всего, - ответил Вит, - я Максу ее доверил. А учитывая его характер, то думаю, что она уже на пути отсюда.
– Да уж, - хмыкнул Олег, - Макс умеет припугнуть.
– Думаю, лучше будет, если ты пока будешь ночевать в комнате Алисы, - произнес Виталий, озадаченный тем, как обеспечить нужный уход дочери, - из нас всех ты один имеешь опыт обращения с детьми. Завтра же начну искать новую няню, а еще лучше перепоручу это дело Жеке.
– Хорошо, - улыбнулся Олег, - думаю, кушетка в детской очень удобная.
Да уж, об этом Вит как-то не подумал. Олегу с его габаритами будет довольно трудно разместиться на маленьком диванчике, который предназначен скорее для декоративных целей.
– Это пока на одну ночь, - уточнил Воронов, и обреченно вздохнул.
– Завтра устрою себе выходной, будешь учить меня за ребенком ухаживать. Когда-то же надо начинать...
Не обращая внимания на веселый смех Олега, Вит пошел дальше. Он очень надеялся, что Даша еще не уехала, им нужно было поговорить. Если уехала, то ему придется возвращаться в город, а Вит очень сильно устал. За последнее время он спал практически по три часа в сутки. Такой график измотает практически любого, ему действительно пора немного отдохнуть.
На втором этаже, он не нашел беглянку. Спустившись вниз, на вешалке он не обнаружил ее куртки. Тяжело вздохнув и понимая, что Даша скорее всего уже у себя в квартире. Накинув на себя дубленку, мужчина вышел во двор. Он было уже хотел направиться к гаражу, но остановился. Около ворот все еще стояла Дашина машина, а значит, она не могла уехать. Еще больше нахмурившись, Воронов позвонил Лазареву, тот подтвердил, что Даша не покидала дом.
Вит вернулся домой, и раздраженно скинул с себя верхнюю одежду. Если она все еще дома, то куда подевалась куртка? Странно это все. Намереваясь узнать, куда же подевалась Даша, он решил обыскать первый этаж. На кухне он ее не нашел, зато обнаружил в гостиной. Она сидела около камина, прямо на полу. Обняв себя за плечи, Даша, молча, смотрела на потрескивающее пламя огня, который уже догорал. Девушка еле заметно раскачивалась из стороны в сторону, а плечи поникли. Куртка была на ней, не смотря на то, что в комнате было довольно тепло.
– Даша, - тихо позвал Виталий, будто боялся спугнуть ее.
Сначала он подумал, что Беляева его не услышала, и он собрался еще раз позвать ее, но вдруг девушка обернулась. Медленно, будто не хотя, будто боялась... Когда на него посмотрели большие, влажные глаза, наполненные болью, он вздрогнул. Ему захотелось обнять ее, успокоить. Но как это сделать? Стоит ему только приблизиться к ней, как она начинает сторониться и
– Даша, что случилось?
– спокойно спросил он, пытаясь заставить себя остаться на месте и не приближаться к ней.
– Случилось?
– переспросила она, и Вит кивнул, напуганный ее состоянием.
– Много чего, Ворон. Много чего случилось...
Повисла тягучая плотная тишина. Воронов не решался ни нарушить эту пустую тишину, ни подойти к явно страдающей девушке. Он не хотел все усугубить, Даша явно была на гране истерики.
– Ответь мне на один вопрос, Вит, - вдруг попросила она, сама разрушая установившуюся тишину.
– Почему ты тогда не приехал?
– Когда?
– осторожно спросил Виталий.
– Тогда, когда я попала в аварию! Почему ты не приехал за мной в Москву? Почему бросил тогда, когда я в тебе так нуждалась? Почему? Почему? Что я тебе сделала? За что?
– последние слова она практически прокричала, слезы бежали ее из ее глаз. Ей было больно, настолько больно, что это практически выворачивало наизнанку душу Виталия. Он чувствовал ее боль, ему самому было больно. Плюнув на все доводы разума, он кинулся к ней, обнимая и прижимая к себе. Но он не ожидал ее дальнейших слов, от которых его ноги буквально подкосились.
– Почему я убила нашего ребенка?
***
Даша не знала, что ее заставило заговорить о ребенке. Она ведь даже Лере и Жене об этом не говорила, просто не могла об этом им сказать, потому что произнести вслух эти слова означало признать свою вину. Вот так и жила она все эти годы, храня внутри ужасную занозу, которая с течением времени воспалялась, болела, гнила, отравляя весь организм, не давая вздохнуть. Она даже скорее не видела, а почувствовала, как напрягся Виталий после ее слов.
– Что ты сказала?
– спросил он безжизненным голосом.
– Я убила нашего ребенка, - раздельно проговорила она.
– Мне сделали аборт...
Сильные руки болезненно обняли ее, но она не возражала. Даша была даже рада этой боли. Так было легче сосредоточиться на боли физической, нежели моральной.
Вит что-то пробормотал ей в макушку, сама Даша плохо расслышала, но слова были подозрительно похожи на "О, Господи!". Если бы Беляева была бы в состоянии смеяться, то наверняка засмеялась бы. Чтобы такой неверующий Фома, как Вит и Господа помянул... что же, видать сильно она его шокировала.
– Я приезжал, - тихо сказал Вит, так тихо, что Даше пришлось напрячь слух, чтобы услышать, - я приезжал тогда...
Даша рассмеялась, буквально. Надо же, она думала, что не может этого сделать. Беляева начала смеяться, только смех был невеселый, скрашенный добротной порцией горечи и боли.
– Не рассказывай мне сказок, Воронов, - прошипела она, - тебе было на меня плевать. Ты оставил меня, забыв обо мне, будто меня и не было. Ты нужен был мне! Понимаешь, нужен!
В порыве чувств Даша и не заметила, как ее начало трясти. Ее буквально колотило, как будто она находилась на холоде.