Сато

Джафаров Рагим

— А твое тело разве делает не так? — улыбнулся Костя. — Неужели? Даже решения принимаешь не ты, а твой мозг. Который только постфактум сообщает тебе об этом. Мне же не надо рассказывать тебе об эксперименте с двумя кнопками?

— Не надо, — покачала головой Даша. — Тут я согласна. Решения не в нашей компетенции, мы можем только объяснить их, а не принять.

— А наши неврозы? Не они ли управляют нашим телом? Посмотри на моих родителей, они прожили почти всю свою жизнь автоматически. Манипуляция, реакция, манипуляция, реакция. Они чем-то управляли?

— Они,

может, и нет, но…

— Но ты не такая, да? Ты психолог. Поэтому детских травм у тебя не было! Ты не принимала решений быть хорошей девочкой, помогать людям, усердно трудиться. Не было такого?

— Было, но…

— И ты живешь, исходя из этих решений. Вся твоя жизнь — результат этих решений. Все твои поступки обусловлены либо неврозами, либо травмами, все твои решения — механическая работа мозга. Так и что? Ты не заперта в теле? Оно не живет без тебя?

— В некотором смысле — да, но…

— Не в некотором. В прямом. Я не сразу понял, как это освобождает. Но именно Сато дал мне эту возможность. Не сразу — в семь лет такое не охватить, наверное. Но позже. И знаешь, когда он отстранился, ничего не изменилось. Я вроде бы стал полноправным хозяином тела, но… оно и без меня справлялось. Это и есть настоящая свобода. Понимаешь?

— Ты снова идешь по учебнику, я могу буквально процитировать! Как же там было… Гений шизофреника в мастерстве акробатических прыжков с одного логического уровня на другой, в смене логических построений, с одновременным сигнализированием, что он остался на прежнем уровне!

— Ты не закончила цитату, — хмыкнул Костя и продолжил ее сам: — Подобно Христу, совершающему окончательный и величайший прыжок из класса деяний в класс всех классов, имя которому — бытие. Палацолли знала, о чем говорила, но смогла только описать признаки, как по мне, а не проникнуть в суть явления. Ведь вся логическая чехарда служит только одной цели — заставить твои мозги сдаться. Чтобы ты начала чувствовать.

— Да что чувствовать?! У меня над головой космический корабль! Весь мир перевернулся с ног на голову! А теперь ты втягиваешь меня в безумие, пытаясь доказать, что быть запертым в своем теле — это здорово.

— Это не здорово, это просто есть, — возразил Костя. — Все живут с этим, хоть и не все осознают. И поэтому делают из этого причину для несчастья. Ты сама знаешь: чтобы решить проблему, нужно сделать ее эго-дистонной. Как видишь, мне это удалось. Другой вопрос — зачем тебе делать из меня сумасшедшего именно в тот момент, когда всем стало ясно, что это не так.

— Ничего не стало ясно! — фыркнула Даша. — Наличие в твоей голове…

— За что ты так цепляешься? — перебил ее Костя. — Почему ты не хочешь признать, что то, что со мной произошло — это прекрасно? Чему угрожает мое счастье?

Даша вдруг поняла, что он действительно счастлив. Перед ней, возможно, единственный счастливый человек, которого она когда-либо видела.

— Моему счастью, — буркнула она, сдаваясь.

— Скорее, твоему несчастью, — возразил Костя.

— Давай

только не лечи меня! Да, именно моему несчастью! Я, глядя на тебя, так или иначе задаю себе вопрос: что мешает мне быть счастливой, если даже человек, в чью голову подселился пришелец, может быть счастлив! Бесишь!

— Но я же не требую от тебя быть счастливой. Как понимаешь, если я научился позволять пришельцу рулить моим телом, то уж другим я точно позволяю все. Я вообще всему позволяю быть.

— Вот это и бесит! Само твое существование, вот это вот… спокойствие блаженное какое-то! Ты и есть угроза моему несчастью! Тебе от меня ничего не надо! Я не могу манипулировать тобой, подтверждать об тебя мое мнение о себе! Тебя не существует для моих любимых неврозов! Именно это заставляет меня пытаться втянуть тебя в норму, сделать нынешнее твое состояние нелегитимным, не верить, отрицать само твое существование!

Даша осеклась. Вдруг все стало становиться на свои места, хоть и в каком-то необычном порядке.

— Отрицать существование Кости, — медленно повторила она.

— Извини, — пожал плечами Костя.

— Ой, иди ты со своим просветлением! — фыркнула Даша. — Ты единственный в этом аду, кто чувствует себя хорошо.

Даша вдруг поняла, что больше не испытывает гнева. Она будто бы исчерпала его, хотя понимала, что это невозможно. Пришло какое-то странное спокойствие. Не хотелось даже шевелиться, несмотря на то, что город вокруг стремительно впадал в панику.

Люди бросали все и мчались куда-то. Наверное, к своим семьям, к любимым. Официанты уже покинули кафе. Забавно, подумала она, один пришелец умудрился заставить всех вспомнить о том, что важно. Будто бы его миссия по оживлению брака Саши и Марины оказалась для него мелковата, и он решил оживить всех людей на земле, причем тем же способом. Напомнить о смерти, напомнить о том, что времени нет и жить надо прямо сейчас.

Что бы ни произошло дальше, эти семьдесят два часа станут самыми яркими в жизни миллиардов человек. Несомненно.

— Надо разбудить Сато, — прервал ее размышления Костя. — Иначе все это бессмысленно.

Даше показалось, что он прочел ее мысли. Она задвинула эту идею подальше.

— А ты не можешь?

— Нет, он сам должен принять решение.

— Я не знаю, как.

— Знаешь, — уверенно заявил Костя. — Он оставил тебе ключ. Я не смогу сам, мне нужна твоя помощь.

Даша ничего не ответила. Она наслаждалась этим нежданным покоем среди бури.

— Даша, — позвал ее Костя. — Пора.

— Я думаю, — кивнула она. — Я не уверена, что мне стоит так поступать.

— Что заставляет тебя так думать?

— Все-таки ты… ты есть ты. Неважно, псих ты или действительно просветленный. Я не готова своими руками вернуть на твое место контр-адмирала из космоса. Каким бы харизматичным он ни был. Я не хочу брать за это ответственность. В некотором смысле это перечеркнет всю мою работу.

— То есть взять на себя ответственность за то, что ты Сато не вернешь — легче?