Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)
Шрифт:
Кричали испуганные видом крови, грохотом мечей и копий, яростным ревом голосов женщины, выскочившие на дорогу дети в ужасе разбегались врассыпную от внезапно нахлынувших солдат. Какой-то совсем крохотный ребенок нырнул чуть ли не под копыта коня Саймона. Вздернув коня на дыбы, Саймон повернул его боком к ребенку и, наклонившись вниз, поднял перепуганного малютку с земли, всего забрызганного грязью.
Где-то совсем близко раздался отчаянный женский вопль. Саймон оглянулся. Прижавшись к стене, рыдала мать. Саймон подъехал
– Укройтесь в доме и не выходите, – строго сказал Саймон женщине и опустил ребенка ей на руки, после чего снова устремился в бой.
Между тем в конце улочки к французам спешно подошло подкрепление, и они начали теснить англичан.
Саймон привстал на стременах.
– За святого Георгия и нашего короля! – воскликнул он.
При звуках его трубного голоса английские солдаты снова сплотились вокруг него и с новой силой нанесли удар по неприятелю. Кто-то сзади Саймона запел песню Азенкура, и вот уже десятки голосов подхватили ее, и англичане снова пошли вперед.
Какой-то крепкий всадник недалеко от Саймона выбил из седла француза, пытавшегося поразить под ним коня.
«В Нормандию король идет», – во всю глотку распевал этот английский всадник. – А ну получай! «И славных рыцарей ведет…». Что, больно? «Своих врагов он победит, затем, что Бог его хранит», еще хочешь? На! Осторожно, милорд! «Бог совершить ему помог великие дела…». Браво, милорд! «Мы победили, с нами Бог…», Эй, Джон, и ты, Питер, а ну, подхватили «Всевышнему хвала!»
– Всевышнему хвала, Всевышнему хвала! – загремело со всех сторон, и, казалось, сама эта песня сметала французов и теснила их до самого конца улицы.
Сражение длилось еще целый час, охватив весь город, но вот, наконец, сначала в одном месте, потом в другом французы начали сдаваться. Вскоре было объявлено перемирие, шум битвы быстро улегся, и наступило затишье. Побежденным повсюду была дарована пощада, и в знак сдачи города комендант прислал Саймону, вернувшемуся на рыночную площадь, ключи от городских ворот.
Повсюду лежали убитые и раненые, но быстро появились женщины и мужчины из числа мирных жителей, помогавшие раненым – как французам, так и англичанам.
Большинство французских солдат отступило на север – к замку, который пока что стойко держался и в котором находилась леди Маргарет.
Пересекая рыночную площадь, к Саймону приближался всадник в помятых доспехах и дырявой накидке.
– Слава Богу, ты жив! – крикнул он еще издали и остановил коня возле Саймона. – Хантингдон будет позднее. Где Алан?
– Пока не знаю. Думаю, где-то справа, в конце вон той улицы. Холланд со своими людьми?
– Да. Они помогают раненым. Мы взяли все городские ворота. А теперь я отправлюсь на поиски Алана.
Когда спустя полчаса Джеффри вернулся, рыночная площадь почти совсем уже опустела.
– Саймон! – крикнул
– Что?! – свирепо рявкнул Саймон прямо в лицо Джеффри.
Верхняя губа Саймона дрогнула и страшно исказилась, лицо на миг застыло в гневной гримасе.
– Если я не выручу Алана до наступления ночи, быть моей душе в аду, – тихо сказал он после недолгого молчания.
Глава IVПервая встреча Саймона с леди Маргарет
К полудню удалось навести некоторое подобие порядка в Бельреми, после чего Саймон встретился с комендантом города. От имени короля были сделаны обычные в таких случаях заявления. Всем, кто присягнет на верность королю Генриху, было обещано хорошее обращение и защита. Большинство жителей города не отказалось от этой милости, потому что были измучены долгой осадой и ждали только одного – чтобы в городе кончился, наконец, голод. Воины Саймона расположились вокруг города и в самом городе, и он по завершению первых же неотложных дел смог теперь обдумать, как вызволять Алана из плена. Говорили, что Монтлис был ранен, прежде чем его схватили люди леди Маргарет.
– Ты собираешься спасать его? – спросил Саймона охваченный беспокойством Джеффри, когда оба они находились во временной штаб-квартире Саймона в здании суда.
– Да, – ответил Саймон. – Она, возможно, захочет держать его у себя как заложника, но я отвечу ей тем же: у меня в плену ее дядюшка.
– Вот как? Он дрался нынче утром?
– Он ее маршал, господин де Галледемэн. Хантингдон его взял. Бернард, принеси перо и пергамент.
Секретарь исполнил приказание и сел за стол, ожидая новых распоряжений.
– Пиши, – медленно заговорил Саймон. – «Мадам Маргарет де Бельреми. Именем Его Всемилостивого Величества короля Англии и Франции Генриха Пятого, я, Саймон Бьювэллет приказываю Вам передать мне в течение часа ключи от замка Бельреми, присягнув на верность Его Величеству королю Генриху и передав в мои руки рыцаря сэра Алана Монтлиса». Написал?
– Да, милорд.
– Немедленно отправь это с моим герольдом и прикажи ему дождаться ответа от мадам.
– Что за глупость ты делаешь? – спросил Мэлвэллет, когда Талмэйн ушел. – Она посмеется над твоим посланием.
– Возможно. Это мой официальный приказ. Пусть смеется. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Герольд вернулся через час и передал Саймону пакет от мадам графини де Бельреми. Саймон сорвал печать и расправил хрустящий пергамент. Джеффри читал из-за его плеча.
«Саймону Бьювэллету.
Если ты не уйдешь из моего города в течение 12 часов, передав ключи Фердинанду де Вальме, моему коменданту, рыцарь сэр Алан Монтлис будет висеть на крепостной стене у тебя на виду.