Сайт самоубийц
Шрифт:
— Эй, тебе нельзя здесь находиться!
Я отдернул руку так быстро, словно обжёгся, и вскочил на ноги. Собака испугалась и забилась в дальний угол клетки. На меня, нахмурив брови, смотрела женщина в синей форме работника, с широкими плечами и конским хвостиком.
— Парень, ты нарушаешь закон. Этот пёс на карантине. Ты читать умеешь?
Покраснев, я мигом перелез через ограждение.
— Извините, я просто… эта собака…
— К ней ещё нельзя.
— Я знаю. А что с ней случилось?
— Кто-то подобрал её на дороге и привёз сюда.
— Её нога
— Да. Ветеринар считает, что она сломала ногу и та неправильно срослась… и теперь имеет такой вид.
Она сложила руки на груди. Её, должно быть, зовут или Берта, или Дотти. Она больше похожа на Дотти.
— Она до сих пор наблюдается у врача из-за своего уха. Если она тебя заинтересовала, оставь свои координаты, и мы тебе позвоним.
— Не в этом дело. — Я шёл рядом с ней вдоль клеток, постоянно оглядываясь на ту собаку, даже когда её уже не было видно. — Я принес документы…
— Чтобы взять питомца?
— Нет, чтобы устроиться на работу.
Она остановилась. Я остановился. Она прищурилась. До меня дошло, что быть пойманным в неразрешённом месте — не лучший способ произвести первое впечатление. Я протянул ей своё заявление. Женщина взяла его, просмотрела первую страницу и с удивлением взглянула на меня.
— Ты до этого где-нибудь работал?
Я отрицательно покачал головой.
— Тогда почему я должна взять тебя на работу?
Я едва сдержался, чтобы не ответить ей: А вы и не должны. Извините, что отнял у Вас время. Я сильно прикусил себе щеку, и боль отвлекла меня от начинающегося приступа панической атаки.
— Потому что я прихожу сюда уже два года и могу быть вам полезен.
На её лице появилась улыбка.
— Мы тебе позвоним.
Она ушла, оставив меня стоять у дверей приюта в замешательстве. Толи я принят, толи я с треском провалился. Поэтому я решил пока никому не говорить об этом. Я не хочу давать Адаму надежду, а потом разочаровать его, если меня не возьмут на работу.
Когда я вернулся домой, велосипед Адама стоял на обычном месте. У меня до сих пор щемит сердце, когда я это вижу, от осознания того, что каждый вечер Адам возвращается домой, чтобы побыть со мной. Мы всегда ужинаем вместе, даже несмотря на то, что кулинары из нас никудышные и нам приходится заказывать еду.Потом мы смотрим вместе фильмы или играем в компьютерные игры.
Иногда он слегка касается своими губами моей щеки или уха, и я перестаю стесняться и делаю то же самое в ответ.
У меня есть парень. Но мы этого никогда не озвучиваем.
Я, улыбаясь, открыл дверь и зашел в квартиру. Адам был на кухне. Это настолько странное явление, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что он делает.
— Ты готовишь?
Он поднял голову. Обычно бледное лицо его раскраснелось, на лбу капельки пота.
— Тебя ещё не должно быть дома, — сказал он.
— Но я тут.
Я направился к кухне, однако Адам лопаточкой — у нас есть лопаточка? — показал держаться подальше.
— Нельзя, пока я не доделаю.
Я
— Почему ты решил сам готовить?
— Не знаю.
Он смотрел то в распечатанный откуда-то рецепт, то на плиту. Он пару раз обжег руку и уронил что-то на пол. Но это было так потрясающе, смотреть, как он старается. Каспер бы это понравилось. Адам пробует делать что-то новое. Ему так комфортно — со мной, — что он поборол свой страх неудачи.
Мне так захотелось его поцеловать.
Он поставил на стол жаркое на бумажных тарелках и яблочный сидр в пластиковых стаканчиках. Это выглядело забавно. Мы сидели на полу друг напротив друга и наслаждались ужином, представляя, что это наше романтическое свидание в дорогом ресторане. Ужин был на удивление вкусным.
Мы легли в постель смотреть телевизор, и всё время целовались, больше, чем когда-либо.
Единственное, что может быть лучше, чем любоваться губами Адама, это целовать его губы, потому что они такие мягкие, нежные и неопытные, как и он сам. Меня возбуждала сама мысль, что он никогда ни с кем не делал этого раньше.
Адаму нравится скользить рукой под рубашкой вдоль моей спины. А я люблю проводить рукой по его волосам. Мы делаем всё это медленно, словно неловкими движениями боимся разрушить что-то ценное.
Но нас это устраивает. Медленно, шаг за шагом. Уснули мы рано, потому что я был измотан подачей заявления на работу, а Адам устал от экспериментов на кухне.
***
Когда я проснулся, Адам играл в компьютерную игру. Я повернулся на другую сторону и провел пальцами по ноге Адама. Он улыбнулся, но не отвлёкся от игры. Только пройдя уровень, он обернулся ко мне.
— Доброе утро.
— Я не знаю, как ты умудряешься играть с такой точностью на таком крошечном экране.
Адам пожал плечами.
— Иногда мне не хватает моего большого плоского телевизора.
Он лёг мне на ноги. Я попытался пощекотать его пальцами ног.
— Что значит твой телевизор?
— Мой. Я купил его на свои деньги на прошлое Рождество.
— Если он твой, то ты можешь его забрать.
Адам, нахмурившись, посмотрел на меня из-под копны своих черных волос.
— Разве мы можем?..
— Я не знаю. Думаешь, твоя мама нам не позволит?
— Её постоянно нет дома, а у меня остались ключи. Он по праву мой. Так же, как и компьютер, кстати.
Я удивлённо приподнялся на локтях. Мы с Кори точно так и сделали бы. Как тогда, когда взломали машину её бывшего парня, чтобы забрать его магнитолу, потому что он отказывался отдавать её диски. (Меня поразило осознание того, что, думая о ней, у меня уже не щемит сердце.)
Но это Адам, который до недавнего времени не мог даже посмотреть в глаза своей матери и послать её к черту. Я удивляюсь, как изменился Адам с момента нашей первой встречи. Я жду не дождусь того момента, когда мы зайдём вновь в его дом. Я очень хочу «размазать варенье по ковру».