Сайтин: Измена

Черри Кэролайн Дж.

«Отказаться от практики обеспечения доходности планеты». Альянс отрядил тщательно подготовленную экспедицию, дабы та обследовала самую ценную из когда-либо сделанных в ближнем космосе находок, и, к своему ужасу, участники экспедиции обнаружили, что планета заселена и освоена людьми, не имеющими отношения ни к ним самим, ни к землянам, – отказавшись от абсолютно неоспоримой посылки, даже принимая во внимание остатки сооружений и тот факт, что уцелевшие были потомками ази…

Союз создал безвыходную ситуацию на обитаемой планете.

– Сорок тысяч человек, – пробормотал Жиро, ощущая неприятную пустоту в желудке. – Выброшены на свой страх и риск на неизведанную планету. Ничего себе!

Лу моргнул – если бы не это, чиновника можно было бы принять за изваяние.

– Они ведь были из военных, – бросил Лу, – а военные гибнут сплошь и рядом.

Поймите, все это произошло до меня. Да и – как его – экологические соображения тогда не принимались во внимание. В то время во внимание принималось лишь одно обстоятельство: военная обстановка сложилась для нас неблагоприятно, мы просто обязаны предполагать возможность удара Мазианни по Сайтину. Данный маневр мог преследовать двоякую цель: во-первых, колония могла уцелеть и сохранить принципы Союза в случае, если бы нас постигла какая-то катастрофа – например, если земляне вдруг запустили бы к Сайтину астронавтов-самоубийц. В таком случае секретность, с какой основали колонию, вполне объяснима.

– Колонию основали в 2355 году, – напомнил Жиро. – То есть через год после окончания войны.

– Просто операция была спланирована в последние военные годы, – заверил Лу, сложив руки на животе. – Тогда обстановка была еще неясна. Осуществление акции началось после того, как нас постигло истинное бедствие – мы подписали известный тяжелый договор. Если хотите, акция носила вынужденный характер; мы не могли допустить, чтобы Земля или Альянс обзавелись планетой, обладающей куда большим, чем Сайтин, потенциалом – для нас это была бы сущая катастрофа. Такова была вторая часть плана – погибни колония, ее микроорганизмы все равно стали бы составной частью тамошней экосистемы. И менее чем через столетие нынешний Альянс либо любой другой хозяин Геены столкнулся бы с проблемой, пустячной для наших ученых, но неразрешимой для них. Я готов выразиться даже так: некоторые из тамошних микроорганизмов были видоизменены таким образом, чтобы затем можно было применить наши достижения в соответствующей области. Да еще на вашем же комплексе. Уверен, что вы найдете в своих архивах нужные упоминания. Я уже не говорю про ази и составление программ.

– Вы правы: в архивах действительно имеются материалы по этой проблеме. – Жиро тяжело задышал. – Боже, мы и понятия не имели, что задумка все-таки осуществилась! Разве вы не знаете, какие проблемы со службой безопасности на нас свалились? Сейчас не 2350-е годы, и войны уже нет. Ваша проклятая бомба замедленного действия рванула спустя целое столетие, да еще тогда, когда на дальней стороне Сола зашевелились чужаки, когда мы подписали ряд экологических договоров – когда у нас есть собственная позиция, да еще не забывайте об экологической ответственности, генобанках, ковчегах, а также…

– Конечно, Ресионом в то время управлял тот, кому в заслугу ставят создание генобанков, ковчегов, подписание упомянутых вами договоров. Как раз тогда и создавалась колония на Геене. Советник Эмори лично подписывала все контракты с военными.

– Боже мой! Мы подкинули изоляционистам такой козырь, о котором они и мечтать не могли! То был учебный проект. А ведь отец Джордана Уоррика как раз работал над обучающими лентами для Геены.

– Мы уверены, что по соображениям секретности ресионцы не сообщили остальным участникам проекта, над чем конкретно они работали.

– Уверены, как же! Генерал, журналисты уже вовсю трубят о Геене. В конце концов новость докатится и до Планиса. Откуда столь непоколебимая уверенность, будто Джордан Уоррик понятия не имеет, кто именно и из каких подразделений работал над теми обучающими лентами? Ему ничего не стоит выложить необходимые подробности и имена следователям, если те до него доберутся.

– А захочет ли он подмочить репутацию родного папаши?

– Он захочет сохранить отцовскую репутацию, черт побери, и одновременно не оставить камня на камне от репутации Ресиона! Вы не пожалели сорок тысяч ази, чтобы не отдать врагам планету, вы пристегнули исследование к Комитету по науке – но невозможно было выбрать более неподходящее время, чтобы все узнали о проекте.

– Ага, – тихо пробормотал Лу. – Хотя я в состоянии представить более трудные, нежели теперешняя, ситуации. Сейчас все тихо, поскольку человечество – в особенности Альянс – занято другими проблемами. На деле задумка с Гееной себя оправдала: экологическое бедствие налицо, а развитие Альянса застопорилось. Скажу больше – направление развития Альянса претерпевает значительные

изменения: если они попытаются абсорбировать население системы Геены, то им придется переваривать единственную в своем роде общину, разделяющую ценности Союза – при условии, что вы гарантируете действенность ваших инструктирующих обучающих лент. В любом случае, мы помешали Земле или Альянсу обзавестись весьма ценным источником ресурсов и плацдармом для освоения других звездных систем. Теперь Альянсу придется либо вылавливать разбежавшихся по всей планете возле Геены дикарей и силой выдворять их с планеты – что может присниться любому организатору лишь в кошмарном сне, – либо при дальнейшей колонизации этой планеты принимать в расчет сей сложный фактор. Если те, конечно, согласятся на расселение. По сообщениям разведки, они колеблются. Альянс предвидит возможные трудности, если ему вдруг придется всерьез заняться такой примитивной культурой. А их колонизационные устремления постоянно сталкивались с заметным противостоянием. Жители космоса, составляющие в Альянсе большинство, скептически относятся к любому шагу, дающему власть тем, кто постоянно живет на одном месте и в космос не летает. Астронавты зовут оседлых людей «облаками». Они ни за что не позволят избирателям доиндустриального толка добиться своего – Совет Капитанов просто костьми ляжет… Я уж не говорю про их Комитет по науке, который потребует изучать все как следует – то бишь до скончания веков, в то время как ответственные за сооружение станций строительные компании забеспокоятся: сроки оговариваются в контрактах, а кредиторы – народ нервный. Посол Альянса требует официального извинения и информации для своих специалистов из Комитета по науке; это – слишком малая цена. Поначалу отношения будут омрачены некоторой прохладцей, но затем все наладится. Уверяю: они куда больше нас напуганы поведением Сола – а потому вполне естественно предположить, что проблема существует больше для них. Так или иначе, все всплыло как раз вовремя: мы следили за их приготовлениями, и врасплох нас не застали – потому-то адмирала Городина и невозможно разыскать. Мы предвидели все заранее.

– Но скрывали от нас!

Лу выдержал исполненную отчуждения паузу, а потом вкрадчиво спросил:

– От нас – вы имеете в виду Комитет по науке или Ресион?

– Нас, то бишь Ресион, черт возьми! Ведь если кто и заинтересован во всем, то только Ресион!

– Запоздалый интерес, – прокомментировал Лу. – Дитя выросло и покинуло мать, оно само в состоянии переносить непогоду. Эмори уже не возьмешь никаким законом – если только вы не исповедуете какую-нибудь религию. Пусть вытребуют от нас через суд несколько бумажек. Уоррик изолирован и основательно скомпрометирован, если вдруг Совету понадобятся его показания. Если его папаша действительно занимался проектом, то пострадает репутация семейства Уорриков. С чего вдруг беспокоиться Ресиону?

Жиро закрыл рот. Новоиспеченный глава Ресиона даже вспотел. Богданович умер четыре года назад, а Харад с Фаргоны пересел в кресло рангом выше и спелся с Городиным из Комитета по обороне, Де Франко из Комитета по торговле и Лао из Комитета по информации. Будь они прокляты! Коалиция экспансионистов казалась недосягаемой и неуязвимой, фракция изоляционистов трещала по всем швам, Кореин и центристы теряли позиции, так что и Городин в открытую перешел в лагерь экспансионистов, которых всегда поддерживал, и Насир Харад, черт бы его побрал, пристроился к Городину, ибо от военных можно добиться выгодных контрактов для своей станции; Комитеты же по государственным делам, обороне и информации представляли собой настоящую коалицию внутри коалиции экспансионистов и были крепко повязаны.

Ресион уже не обладал прежним влиянием. Жиро оставалось лишь смириться с горькой правдой. От этой неприятной мысли Наю становилось тошно и не до сна. Но Ари была – как все понимали до сих пор – единственной и неповторимой в своем роде.

– Вот что я вам скажу, – начал Жиро. – В наших архивах хранятся и другие интересные факты, причем очень пикантные. Мы не собираемся обнародовать их. Более того, мы не желаем, чтобы Уоррика вызывали с Планиса в качестве свидетеля. Вы не представляете, насколько все хрупко. Уоррику просто придется держать язык за зубами. Стоит ему вспомнить мельчайшую деталь, что-нибудь, что он когда-то услышал или обсуждал с отцом много лет назад, – и все может обернуться куда лучше, чем мы оба желаем. Память у него отменная. Если не хотите, чтобы Альянс докопался до сути ваших делишек, заставьте Уоррика молчать. Надеюсь, я выражаюсь предельно ясно?