Сайтин: Измена

Черри Кэролайн Дж.

– То есть вы хотите сказать, что нынешнее правительство может быть скомпрометировано?

Опасный вопрос. Опасный интерес. Жиро снова сделал глубокий вдох и сказал:

– Я всего лишь прошу выслушать меня. До того, как вы обнаружите, что эти нити ведут под закрытые двери. Вы хотите разнести к черту проект «Рубин» – то есть дать свободу Уоррику, дабы от проекта «Рубин» не осталось камня на камне.

– Иногда нам кажется, будто никакого проекта «Рубин» вовсе нет, – ядовито вставил Лу. – Поскольку компании «Ресион-спейс» еще предстоит проделать нечто большее, чем просто некоторая дополнительная работенка. Вы все твердите об испытаниях, о сопоставлении данных. Директор-то хоть у вас имеется?

– Директор

имеется. Мы как раз собираемся осуществить перевод банка – а это очень непростое мероприятие. И проклятое расследование вовсе не пойдет нам на пользу. Мы и так в подвешенном состоянии. Приходится обрабатывать огромное количество информации! Что поделаешь – такова наша работа. Мы трудимся, не покладая рук уже шесть лет. И не намерены легкомысленно разбрасываться ресурсами, генерал. – Жиро умолк, соображая, что к чему. Наю показалось, будто собеседник придерживается определенной тактики, дабы отвлечь его внимание. – Все упирается в Уоррика. Вопрос в том, что Планис находится в зоне вашей ответственности и нам остается только надеяться на вас. Полагаем, вам можно доверять.

– Абсолютно. Как мы в свою очередь полагаем, что вправе рассчитывать на сотрудничество с вами в вопросе Геены, советник Най.

Шантажирует, смекнул Жиро. Обычный и неприкрытый шантаж. Конечно, не обошлось без Харада. И он осторожно спросил:

– Сотрудничество – но в каких пределах?

– Требуется согласие на совместную работу со специалистами из Альянса. Мы станем клясться и божиться, будто то была всего лишь неудачная операция или что скрытность объяснялась военными соображениями. И что о происходящем никто не подозревал. То есть никто из стоящих ныне у руля. Что операцией руководила особая инстанция.

– Имя Арианы Эмори не должно упоминаться в этой связи.

– Вряд ли это возможно. Пусть бремя ответственности возьмут на себя усопшие. Ведь живущим есть что терять. Заверяю вас – есть. Мы намерены держать руку на пульсе событий, связанных с Гееной. Потомки граждан Союза формально являются нашими гражданами. Если, конечно, мы займем соответствующую позицию. Ведь можем и не занять. В любом случае – Комитет по науке проявит интерес к воздействию колонии на экологию планеты, да и социальная организация колонистов заслуживает внимания. Мы ничего не добьемся, отказываясь от формального сотрудничества. Разумеется, о подлинном содержании обучающих лент речи нет. Но по меньшей мере придется поделиться сведениями о структуре колонии, соотношении военных и ази. Представить досье кое на кого из военных – например на Конна. Ведь он, кажется, служил безупречно? Пусть через столько лет, но они должны получить положенное признание.

«Боже, – уныло подумал Жиро, – вот расчувствовался!»

– Ресион, – молвил Най вслух, – в такой же мере ценит заслуги доктора Эмори.

– Боюсь, этим придется пожертвовать. Насчет ази – сами понимаете. Как только публика пронюхает, будет уже невозможно ничего скрыть. Но особого ущерба не бойтесь – все предусмотрено. Ведь речь идет о государственных интересах.

– Харад знал об операции?

– Тем не менее, за все полностью ответственно государство. Комитет по науке не вправе заниматься внешней политикой. Наши обязательства в данном случае совсем иные. Призываю вас серьезно задуматься, чего стоят ваши контракты. Мы почти не ведем дел с лабораториями Бухера. В основном работаем с вами. Продолжаем поддерживать «Ресион-спейс» – даже в случае убытков. И ожидаем, что отношения должны носить взаимовыгодный характер. Надеюсь, все так и будет.

– Ясно. Понятно, – с горечью бросил Жиро. И, выдержав коротенькую паузу, сказал: – Господин секретарь, нам необходима защита этих данных – и не только потому, что мы печемся о репутации покойной Эмори. Мы не хотим, чтобы Совет раздул скандал и тем самым уничтожил все шансы на успех.

– Теперь

вам понадобилась наша помощь. Хотите, чтобы я и мои подчиненные грудью встали на вашу защиту? Так получается? Позвольте заметить, уважаемый, что у нас полно других забот, в том числе и расцветший пышным цветом пацифизм, находящий благодатную почву в скандалах подобного рода. А это – страшная опасность для обороны государства, да еще тогда, когда ассигнования нам постоянно урезают, когда мы не в состоянии закупать нужные корабли, не в состоянии вдолбить в головы публике и противников из Комитета по финансам в Совете проблему расширенных периметров. У нас неразрешимая проблема, а ваш проект превратился в бездонную бочку, куда проваливаются деньги, но отдачи не видно. Однако у вас хватает наглости просить нас о защите, одновременно отказывая нам в нужной информации. Думаю, вам лучше защищаться самостоятельно – при помощи ресионских источников, о которых всем хорошо известно. Возможно, вам пора похвастаться результатами этого проекта. Выбирайте. Дайте мне причину обосновать секретность проекта. Или предоставьте требуемую информацию.

– Боже, но ведь девочка еще не готова… Во всяком случае не сейчас, не в разгар скандала, когда вовсю смакуется имя ее предшественницы. Ребенку всего шесть лет, она не выдержит такого натиска…

– Это ваша трудности, – холодно отрезал Лу, снова складывая руки на животе и равнодушно глядя прямо перед собой. – Откровенно говоря, господин, мы не знаем, что вообще должны защищать. Судя по вашим объяснениям, речь идет о новой попытке клонирования Бок.

– Я покажу вам документацию.

– Первая репродукция Бок тоже была прекрасным ребенком. Проблемы возникли позже. Не так ли? И пока вы будете отказываться появиться с девочкой на публике и дать мне конкретные обоснования засекречивания данных, я не смогу обеспечивать вам б'oльшую защиту, чем в настоящее время.

– Проклятие, но ведь вы оставляете нас без прикрытия, и они со временем найдут лазейку на вашу собственную территорию!

– Думаю, вы будете первой жертвой. Кстати, в те годы вы уже вовсю трудились в Ресионе. Может, данные, которые вам так не хочется открывать, бросают тень лично на вас, уважаемый?

– Это всего лишь ваша догадка. Действительно, свет может вспыхнуть в таком месте, где его почти никто не увидит.

– Выходит, в наших силах направить удар, верно? Всегда полезно знать, что именно вы подставили под удар. Простите, что он придется по вашей вотчине. Но я не допущу, чтобы удар нанесли по мне и всему, что со мной связано.

– Если у вас найдется еще чуточка терпения…

– Я предпочитаю сделать выбор, поставив на слово «прогресс» – чего, между прочим, в последнее время нет в Ресионе. Это можно обсудить. Как бы то ни было, к обсуждению я готов. Но заранее предупреждаю – в некоторых случаях моя позиция будет предельно жесткой. В настоящий момент сотрудничество особенно важно. Если мы не найдем причин придержать известную вам информацию, нам придется ее обнародовать. Поймите – придется дать следователям хоть что-то. И в скором времени.

Жиро ничего не оставалось, кроме как сидеть и слушать заместителя председателя Комитета по обороне. А тот преспокойно (черт бы его побрал, думал Жиро) выложил придуманный Городиным план, который назвал «способом предотвращения ущерба».

План представлял собой обоснованное предложение научного и культурного сотрудничества с Альянсом. Причем исходило оно от Комитета по обороне через министерство науки.

Кроме того, к предложению прилагался проект официального выражения сожалений в совместной с Советом резолюции – принять ее предполагалось после обнародования документов, согласно которым операцию на Геене разрабатывали сообща Богданович, Эмори и Азов из Комитета по обороне (все в разное время отошедшие в мир иной).