Сбежавший король
Шрифт:
Я молча кивнул. Она встала и принялась прибирать в комнате.
– Тебе пора готовиться к отъезду. Харлоу соорудил повозку с постелью.
Как будто мне было до этого дело.
– Хватит постелей, – проворчал я. – Я поеду в карете.
– Хорошо. Если ты готов к этому.
Она больше не смотрела на меня. И это было ужасно. Но, думаю, было бы куда страшнее посмотреть в ее глаза и не увидеть там ничего, кроме безразличия.
Я попытался еще раз, надеясь, что она поймет меня.
– Куда бы нас ни привела
Имоджен кивнула, потом повернулась и присела в глубоком почтительном реверансе.
– Пожалуйста, извините меня… ваше величество. Мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Будьте счастливы.
И она вышла.
42
По дороге в Фартенвуд Мотт и Роден правили каретой. Харлоу сидел рядом со мной, а Финк – напротив него. Сидеть мне было еще немного больно, но не слишком. Нога моя покоилась на сиденье напротив, завернутая, наверное, во все имевшиеся в Либете одеяла. Если бы Картия содрогнулась от землетрясения до самого основания, то и тогда моя нога едва ли почувствовала бы тряску.
Большую часть пути мы не говорили. Я был рад молчанию Харлоу. Он не пытался вести многозначительных разговоров или остроумничать, а, казалось, хотел просто слушать и смотреть вокруг себя. В отличие от него, Финк, казалось, с трудом сдерживался, чтобы не заговорить просто для того, чтобы выплеснуть накопившуюся в нем энергию. Но кто-то, должно быть, пригрозил ему, потому что каждый раз, когда он смотрел на меня и открывал рот, он закрывал его снова и отворачивался к окну.
Уже стемнело, когда мы подъехали к Фартенвуду. Финк заснул и не проснулся даже тогда, когда карета остановилась. Меня уже ждала карета с королевского двора.
Тобиас вышел поприветствовать нас, как только мы подъехали. Он взволнованно вздохнул при виде моего покрытого синяками и ссадинами лица и забинтованной ноги, но героически попытался приветливо улыбнуться. Он недоверчиво взглянул на Родена, но я решил, что Родену пока придется с этим смириться. Кроме того, Тобиас все поймет, когда узнает, что случилось.
– Ты все же сможешь стать учителем, – сказал я Тобиасу. – Твой первый ученик спит в карете. Желаю успехов.
Тобиас нахмурился и с сомнением заглянул в карету.
– И если ты не будешь против, у меня есть еще одна просьба, – сказал я. – Мне по-прежнему нужен еще один регент. Пожалуйста, займи его место, Тобиас.
Глаза его округлились.
– Ты предлагаешь это мне? Правда?
– Лучше поблагодари меня сейчас. Потому что очень скоро ты пожалеешь, что согласился встать рядом с этими дураками.
– Я благодарю вас, ваше величество. – Тобиас поцеловал королевский перстень и передал его мне. – Я привез себе платье
– Я что-нибудь придумаю. А что принцесса? Она здесь?
Тобиас кивнул.
– Она сказала, что если ты хочешь поговорить, она готова встретиться с тобой в любое время. – Я отвел взгляд, а он добавил: – На этой неделе я провел много времени в ее обществе. Она искренне беспокоится о тебе.
– Хорошо бы мне дали что-нибудь поесть, я голоден, – сказал я, не обращая внимания на его замечание о принцессе. – Мне понадобится время, чтобы переодеться, но потом попроси ее присоединиться ко мне за ужином.
Примерно через час я был одет и готов войти в маленькую столовую. Я не позволил Тобиасу привести принцессу прежде, чем моя сломанная нога была положена на стул под столом. Но она, наверное, уже знала о моем состоянии, потому что, прежде всего, взглянула на стул напротив меня. И села на тот, что предложил ей Тобиас, еще до того, как я успел встать и поприветствовать ее, как полагается, если я вообще смог бы это сделать.
Она была одета очень просто – в синий корсаж и полосатую юбку поверх белой сорочки. Ее темные волосы, водопадом струившиеся по спине, были перевязаны белой лентой. Как бы она ни относилась ко мне, я не мог отрицать ее красоту. Она притягивала бы взоры, даже одетая в рубище.
Амаринда начала разговор.
– Что вы сделали со своими волосами?
Меня поразило, что хотя я весь был изранен, она даже не упомянула ни о синяках и ссадинах, ни о сломанной ноге, а сделала замечание только о волосах. Потом я понял, что она так сказала намеренно, чтобы не заострять внимание на том, как плохо я выгляжу. Я усмехнулся.
– Я хотел задать королевскому парикмахеру задачу потруднее.
– Это так предусмотрительно, всегда заботиться о развлечении слуг.
– Такой уж он хороший человек, – сказал Тобиас.
Амаринда улыбнулась ему.
– Вы будете гордиться Тобиасом. Он в ваше отсутствие проделал удивительную работу. В тот день, когда регенты должны были голосовать за назначение наместника, он отправил им объяснение на десяти страницах, что голосование, проведенное всего восемнадцатью регентами, не имеет законной силы. Это было просто блестяще!
– Спасибо, миледи, – сказал Тобиас.
– Значит, голосование отсрочено? – спросил я.
Она покачала головой.
– Голосования не будет. Вы – единоличный правитель Картии.
Я закрыл глаза, чувствуя невероятное облегчение. Потом, взглянув на Тобиаса, я спросил:
– Как мне вознаградить тебя?
– Просто пообещай, что никогда не заставишь меня это делать снова. Без обид, Джерон, но я не завидую твоей жизни. Сидя там взаперти, я почувствовал, как это может быть ужасно.