Сбиватели
Шрифт:
– Теперь в порядке. Пойдём отсюда.
Проходя мимо официанта, Пол говорит:
– С ним иногда бывает.
Официант кивает. Брет хлопает его по плечу.
Троица выходит из тёплого света «Оленьих рогов» в прохладную ночь, и Гарольд кричит что есть мочи:
– Эпизод войны! Эпизод войны!
4
Шоссе Е-930
– Можешь не злиться, – говорит Пол. – Если б мы не вытащили тебя оттуда, этот парень нашинковал бы твои яйца как капусту. Ты стал бы одним из них. Как
12
Кен – игрушка от американской компании Mattel, бойфренд куклы Барби. Появился в 1961 году (Барби – в 1959-м).
Сидящий на заднем сиденье Гарольд никого не слышит:
– Чёртов дикий пидор… Чёртов дикий пидор…
– …Кен Маринвилл, – заканчивает Пол.
– Звучит как название вестерна, – говорит Брет.
– Чёртов дикий пидор… – продолжает Гарольд, уставившись в одну точку.
Прошёл час, как красный «Шевроле Субурбан» отъехал от «Оленьих рогов». Немного для тихой ночной езды и в самый раз, чтобы взвинтить нервы бесконечным монологом с заднего сиденья.
После очередного яркого высказывания Гарольда «Шевроле» резко останавливается.
– Ладно, – говорит Брет, удерживая педаль тормоза. – Пора меня сменить.
– Хорошо, – кивает Пол. – Я сяду за руль. – И, проследив за озлобленным взглядом Брета в сторону Гарольда, повторяет с нажимом: – Я сяду.
– Ты уже во второй раз сядешь после этих чёртовых рогов.
– Оленьих, – поправляет Гарольд.
– Пидорских, – огрызается Брет.
– Он не в себе, – шепчет Пол Брету, – за руль ему нельзя. – И громче: – Я сказал – сяду, значит сяду.
– Мамочка сказала, – Гарольд не поднимает головы, – мамочка сделала.
Брет сверлит взглядом макушку Маринвилла, но тот не шевелится, бубнит себе под нос. Салливан сдается, тянет ручной тормоз.
Хлопнули двери. Пол с Бретом поменялись местами.
– Поехали. – Пол потирает руки. – Вы спите, а я, как устану, разбужу кого-нибудь из вас. – Поймав взгляд Брета, добавляет: – Тебя, Гарольд. Так что будь добр, заткнись и спи.
Брет откидывается на подголовник.
Поначалу сон не приходит, его отпугивает разрушающий монолог с заднего сиденья, но мягкий свет фар, выхватывающий из темноты дорогу, вводит в гипнотическое состояние. Брет засыпает.
Двери хлопнули.
Салливан встрепенулся. Он уже не помнит, когда отключился. Пол с Гарольдом поменялись местами, значит, прошло не меньше часа. На улице всё так же темно, и к рассвету дело не близится. «Субурбан» трогается. За рулём Гарольд продолжает бубнить.
«Большой Город – зло…» – последняя мысль, посетившая Брета перед тем, как он вновь засыпает.
Большой…
Город…
Зло…
УДАР.
Визг тормозов. Тяжёлый джип качнуло, повело юзом и чуть не снесло с дороги. Брета швыряет на приборную панель. Машина останавливается.
На улице темно.
Брет
С заднего сиденья раздаётся дрожащий голос Пола:
– Чёрт…
– Что? – Брет хватает Гарольда за руку, которая сжимает рычаг переключения скоростей. – Что случилось, Город, черт, Гарольд? Что произошло?
– Там… – Пол испуганно указывает на возвышение посреди дороги.
Тёмный неясный силуэт.
Фары не могут дать нужной чёткости, чтобы понять, что это такое. Ночь пожирает лучи света чернильным туманом.
Гарольд сидит молча, не шевелится. Он в трансе, как при прослушивании «Столкновения» с Норой Эмес. Проходит ещё несколько долгих секунд, прежде чем Маринвилл поворачивается к Брету. Под слабым отблеском фар виднеется его искорёженное тенями лицо, на губах ухмылка – или тени лепят ухмылку.
– Оленьи рога мертвы.
– Что за?.. – Брету либо послышалось, либо сон ещё не окончательно отпустил его в реальность. – Что ты несёшь? – Он наклоняется к Гарольду.
– Оленёнок, – повторяет Гарольд. – Я сбил оленёнка.
Брет смотрит на освещённое полотно асфальта. Теперь бесформенный холмик, возвышающийся над дорогой, обретает безобидные очертания.
– Отлично, Гарольд, – выдыхает с заднего сиденья Пол. – Вяленой оленины нам не хватало. – Раздражённо, но облегчённо: – Охотник херов.
Гарольд молчит. Он открывает дверь, выходит из машины и направляется к туше животного, останавливается перед ней и опускается на колени.
– Придурок, – шепчет Пол, – а что если он не разглядел и оленёнок окажется кабаном? Или хуже – медведем, например. Маленький, но медведь.
– Ещё не совсем мёртвый медведь, – заканчивает его мысль Брет.
Оба выскакивают из машины и бегут к Гарольду. Останавливаются. Оленёнок. Мёртвый олененок не больше полутора метра в длину, морда разбита, смята в гармошку, как консервная банка. Над мордой угадываются десятисантиметровые рожки. Передние ноги сломаны и вывернуты под неестественным углом, шерсть на шее влажная – из раны льётся кровь. Тело животного уже утопает в багровой жиже.
– Гарольд, ты как? – Брет кладёт руку ему на плечо. – Всё в порядке?
Он не ощущает под рукой ни дрожи, ни пота, ни страха – ничего, кроме материи от Bill Blass и тишины.
– Гарольд?
Стоя на коленях, тот молча гладит мёртвое животное. Это трудно объяснить, но в движениях Маринвилла чувствуется благодарность и уважение.
– А что ему станется? – возмущённо спрашивает Пол, подтверждая осязание Брета. – Сшиб зверушку, чуть не улетел в кювет, помял бампер твоего джипа, а теперь наслаждается плодами охоты. Буффало Билл [13] ждёт оваций. Не будем томить: круто, чувак, вот это действительно обосраться как круто! – Пол звучно хлопает три раза в ладоши.
13
Буффало Билл – американский охотник. Известен убийством нескольких тысяч бизонов в период их массового истребления в США.