Сборник 10 В МГНОВЕНИЕ ОКА
Шрифт:
— Это же ваше изобретение, вот и дайте ему свое имя-либо «Элайджа», либо, как в Священном писании, «Илия».
— Но пророк Илия летал по небу на огненной колеснице, так ведь?
— Когда я захаживал в церковь, меня учили именно так. Вы, понятное дело, собираетесь передвигаться по земле. Тогда, может быть, «велосипед»? Тут вам и скорость, и ноги.
— В самую точку, доктор Гофф, в самую точку. А что вы на меня так пристально смотрите?
— Мне подумалось, что великие изобретения всегда рождаются в великую эпоху. Изобретатель — дитя своего времени. Однако
Старик Уэзерби дал колесам передышку и широко улыбнулся.
— Нет, совсем наоборот, мы с моей Тильдой — так я ее зову — сами станем центром притяжения, который поманит к себе эпоху. Наша победа увековечит собою нынешний год, век, тысячелетие!
— С трудом верится, — сказал ученый муж, — что вы сможете построить дорогу от забора до города, чтобы претворить в жизнь свои честолюбивые помыслы.
— Бог с вами, доктор, я и не подумаю этим заниматься. Пусть обо мне услышит весь город, а вслед за ним и весь мир — тогда к моему дому сама собой протянется широкая дорога, по которой я совершу восхождение к славе.
— Мистер Уэзерби, вы стремитесь в заоблачные выси, — назидательно произнес доктор, — а между тем ваши корни — на земле, им необходимы минералы, вода, воздух. Вы тратите массу усилий, однако не двигаетесь с места. Сейчас вас поддерживают деревянные козлы, но стоит только от них отказаться, как вы завалитесь набок и переломаете себе кости.
— Скажете тоже. — Уэзерби с новой силой приналег на педали. — Я открыл несколько законов природы, покамест безымянных. Чем большую скорость развивает такое устройство, тем меньше вероятность завалиться вправо или влево — оно будет сохранять прямолинейное движение, если на пути не окажется препятствий.
— На двух-то колесах? Докажите. Сейчас ваше изобретение стоит на козлах. Снимите его, и тогда мы посмотрим, можно ли на нем сохранять прямо линейное движение, не отбив себе задницу.
— Типун вам на язык! — Под тощими ногами старика педали крутились, как бешеные, а сам он нагнулся вперед, пряча лицо от воображаемого ветра. — Неужели вы не слышите? Этот стон, гул, шепот. С нами говорит дух скорости, он возвещает незнаемое, невиданное, небывалое — сегодня это мечта, а завтра — боже мой, неужели вы к нему глухи? Да если я выеду на укатанную дорогу, мой конь побежит резвее газели, быстрее растревоженного оленя! Куда там пешеходам! Все экипажи — на свалку! Я буду делать не двадцать миль в день, а тридцать-сорок в час, в один-единственный славный час. Посторонись, Время! Прочь с дороги, живые твари! Это мчится Уэзерби, и нет такой силы, которая его остановит!
— И все же, — настойчиво повторил Естествоиспытатель, — машина у вас закреплена на козлах. Если ее высвободить, можно ли будет удерживать равновесие на двух колесах?
— Проще простого! — воскликнул Уэзерби и, ухватив машину за раму, приподнял ее над козлами. В считанные мгновения его «путник», «землепроходец», «конь-огонь», выпущенный на свободу, понесся к дверям и вылетел наружу, а доктор Гофф, выскочив следом,
— Что вы делаете? Не ровен час, разобьетесь насмерть!
— Нет, я порадую душу и разгоню кровь! — прокричал в ответ Уэзерби, и вот он уже ворвался на птичий двор с наезженными дорожками и стал нарезать круг за кругом на своей железной кобыле, обдирая ступни, лодыжки и голени, жадно втягивая воздух и оглашая окрестности громоподобным хохотом. — Ну, что я говорил? Кто тут разобьется насмерть?! Пара ног, пара колес — что еще нужно?
— Силы небесные! — Доктор Гофф вытаращил глаза. — Боже праведный! Как же так?
— Я лечу вперед быстрее, чем падаю. Необъяснимый закон природы. Да-да, почти лечу. Лечу! Бойтесь, лошади, скоро придет ваша смерть!
При слове «смерть» он окончательно вошел в раж и разразился нечленораздельными воплями; со лба ручьями катился пот. Машина вильнула в сторону и сбросила лихого наездника, который вылетел из седла, как из катапульты, перекувырнулся и приземлился в курятнике, откуда полетели пух и перья. Куры в исступлении заметались по клетке и подняли неописуемый гвалт. Железная кобылка, предоставленная самой себе, все еще крутила колесами и, елозя на боку, подбиралась к доктору Гоффу, который в ужасе отпрыгнул в сторону, чтобы не быть раздавленным.
Невзирая на внушительную траекторию полета, Уэзерби, хотя и не без помощи доктора, сумел подняться на ноги.
— Это ничего не значит! Теперь-то вы понимаете, какие возможности таит в себе мое изобретение?
— Понимаю: переломы, ссадины и сотрясения мозга.
— Нет! Я сжимаю ногами скорость, приближаю прекрасное будущее. Вы проделали долгий путь, доктор. Так примите же у меня эту машину, чтобы ее усовершенствовать.
— Я, так сказать…- забормотал доктор, торопливо покидая птичий двор. Не помня себя, он приковылял в лачугу и растерянно потоптался у выхода. — Одним словом…
— Пообещайте это сделать, доктор. Иначе мое изобретение погибнет, и я вместе с ним.
— А… гм…-промямлил доктор, отворил дверь на улицу, но тут же в испуге попятился назад. — Что я наделал! — воскликнул он.
Выглянув из-за его спины, Уэзерби еще больше обескуражил гостя:
— Вся округа уже прослышала о вашем посещении, доктор. Здесь молва разносится быстро. Блаженный приехал к блаженному.
И в самом деле, на дороге и прямо у крыльца стояло десятка полтора-два местных жителей — кто с булыжником, кто с дубиной. Глаза горели злобой и неприкрытой враждебностью.
— Вот они! — выкрикнул чей-то голос.
— Упечете его или нет? — потребовал ответа кто-то другой.
— Да или нет? — эхом вторила толпа, подступая ближе.
Не долго думая, доктор Гофф ответил:
— Упеку. — И повернулся лицом к хозяину.
— Куда вы хотите меня упечь, доктор? — зашептал Уэзерби, вцепившись ему в рукав.
— Тихо! — Доктор попытался урезонить толпу. — Дайте подумать.
Он сделал шаг назад, погладил лысину, потом потер лоб, призывая на помощь свои незаурядные мыслительные способности, и наконец издал победный возглас.