Сборник "Чарли Паркер. Компиляция. кн. 1-10
Шрифт:
— Основанный на чем?
— На нежелании Фрэнки увязнуть за решеткой и на твоей способности защитить клиентку.
— Тогда в чем компромисс?
— Мы выносим ему предупреждение, говорим, что ордер фактически готов к применению, и отпускаем. Город у нас небольшой, человек этот никуда не денется. Надо будет, приставим к нему кого-нибудь и посмотрим, как все будет складываться.
Стопроцентной проработкой этот план не отличался. Тем не менее он давал мне дополнительные четверо суток — это максимум — без Меррика, который веригами висел у меня на ногах. Все лучше,
— Давай сначала послушаем, что он нам сам скажет, — предложил я. — Ты для меня там расчистил местечко под наблюдение?
— Стараться особо не пришлось. У тебя, похоже, все еще есть друзья в Скарборо. Усечешь что-нибудь в его словах — дай мне знать. Как ты думаешь, он станет звонить адвокату?
Я подумал. Если Фрэнк действительно решит заручиться юридической поддержкой, осуществляться она по всей логике должна через Элдрича — это при условии, что у старого крючкотвора есть лицензия на практику в Мэне или в этом штате есть кто-то, готовый при необходимости платить ему услугой за услугу. Хотя, похоже, поддержка Меррика у Элдрича во многом относительна, а недавние действия подопечного заставили его относиться к ней еще избирательней.
— Не думаю, что он вообще будет отличаться разговорчивостью.
Бобби пожал плечами:
— Можно шарахнуть его для верности телефонной книгой.
— Можно, но тогда я буду вынужден доложить о тебе в отдел расследований.
— Ах да. Придется тогда избавляться от твоего на меня доноса. Хотя это же Скарборо, другая территория. Можно проследить со стороны, как они со всем этим управятся.
Он сел к себе в машину. Скарборские патрульные уже отъезжали, портлендские копы держались сзади.
— Ты едешь? — спросил О’Рурк.
— Я следом.
Он уехал, толпа рассосалась, и внезапно я оказался единственным человеком на всей парковке. Мимо по Первому шоссе проносились автомобили; парковку озаряла неоновая надпись «BIG 20», а за спиной у меня непроглядно темнели болота. Повернувшись, я уставился в их сторону, и меня пробрало вдруг чувство, что откуда-то с его безлюдных просторов на меня точно так же что-то таращится в ответ. Я подошел к своей машине и завел мотор, пытаясь отделаться от этого ощущения.
Меррик сидел в квадратной комнатке, где к полу был привинчен белый стол. Вокруг стола располагались три синих стула; Меррик сидел на том, что ближе к двери, а через стол от него стояли два остальных, незанятые. Одну из стен занимала доска с нестертыми каракулями детского вида. Возле двери находился телефон, а в одном углу, на высоте, видеокамера. Комната снабжена еще и звукозаписывающей аппаратурой.
На руках у Фрэнка красовались наручники, которые, в свою очередь, были цепью принайтовлены к скобе на столе. Задержанному дали газировки из автомата, что у кабинета криминалиста, но он к ней не притронулся. Прозрачным зеркалом комната не снабжена, но происходящее мы могли наблюдать на экране монитора в отгороженном закутке возле допросной. Здесь мы были не одни. Закуток вмещал от силы четверых, но народу у экрана сгрудилось раза в три больше; всем не терпелось
Одним из них был сержант-детектив Уоллас Макартур, мой давний знакомый. Я его, кстати, через Рейчел познакомил с его будущей женой Мэри. Из-за меня она в свое время чуть не поплатилась жизнью, но Уоллас этого против меня не держал, что с его стороны, если вдуматься, очень по-христиански.
— Не часто увидишь здесь живую легенду, — сказал сейчас он. — Ишь ты, вон даже федералы к нам примкнули.
Макартур ткнул большим пальцем в сторону двери, где с каким-то незнакомым мне человеком (судя по виду, еще одним детективом) беседовал Пендер, новый начальник небольшого местного офиса ФБР. С Пендером меня познакомили на каком-то торжественном мероприятии полиции Портленда. Для федерала он очень даже гож. Пендер мне кивнул, я ему тоже. Уже на том спасибо, что он не попытался меня отсюда выставить.
— Меррик — старая школа, — как-то даже восхищенно сказал Уоллас, качнув головой. — Теперь таких не делают.
О’Рурк невесело усмехнулся.
— Н-да, до чего мы докатились. Смотрим на такого и думаем: а ведь парень-то ничего себе. Ну подумаешь, шмалял всех подряд — зато чисто и аккуратно, без истязаний. Не трогал ни женщин, ни детей. Так, только мужиков, про которых кто-то решил, что они сами напросились.
Меррик сидел понурив голову. На камеру он не взглянул, хотя наверняка догадывался, что за ним смотрят.
В допросную вошли двое скарборских детективов — бугай по фамилии Конлоу и леди по фамилии Фредериксон, которая формально и произвела арест у «Большой двадцатки». Фрэнк, вопреки ожиданиям, поднял голову и на вопросы отвечал негромким, сдержанным голосом, как будто считал необходимым оправдаться и отстоять себя. Что в принципе можно понять: человек потерял дочь и имеет право выяснить ее вероятное местонахождение.
Конлоу: «Каков ваш интерес к Ребекке Клэй?»
Меррик: «Никакого, кроме того, кто у нее папа».
К.: «Какое отношение к вам имеет ее отец?»
М.: «Он лечил мою девочку. Теперь ее нет, пропала. Я хочу выяснить, где она находится».
К.: «И вы думали, что этого можно добиться угрозами? Такой, понимаете, здоровяк, и пристает к беззащитной женщине?»
М.: «Я никому не угрожал. И ни к кому не приставал. Я просто хотел задать ей кое-какие вопросы».
К.: «И для этого обязательно было пытаться вламываться в дом, выбивать окно?»
М.: «Вломиться в дом я не пытался, а с окном вышло случайно. Я готов заплатить за замену стекла».
К.: «Кто вас надоумил это сделать?»
М.: «Никто. Я не нуждаюсь в наставлениях. Тем более что налицо несправедливость».
К.: «Какая такая несправедливость?»
М.: «Что у меня исчезла дочь, а никто и одним местом, извините, не пошевелил, чтобы ее найти».
Фредериксон: «Быть может, ваша дочь сбежала. По нашим сведениям, она была проблемной».
М.: «Я сказал, что ее разыщу. Убегать ей не было причины».
К.: «Вы находились в тюрьме. Как вы ее думали разыскивать: из камеры?»