Сборник "Этические уравнения"
Шрифт:
– Знаете, – твердо сказал Максим. – Мы работаем в особом отделе Федеральной службы безопасности, выявляющем сильных экстрасенсов. Вы сильный экстрасенс, точнее, очень мощный пси-излучатель. Наша аппаратура иногда фиксирует всплески такой интенсивности, что диву даешься.
– Разве существует такая аппаратура? – недоверчиво пробормотал Гольцов.
Максим отметил про себя, что возражать против формулировки «сильный пси-излучатель» Гольцов не стал, что косвенно свидетельствовало в пользу утверждения.
– Существует.
–
– Что значит – не имею права? Вы работаете на какую-то другую государственную силовую структуру? На армию?
– Н-нет.
– Тогда объяснитесь.
Арсений Васильевич налил себе кипятку и одним залпом выпил, не поморщившись. На лбу его выступила испарина.
– Вы не поймете. Это вне… – Он пошевелил пальцами, – вне вашей компетенции, вне любых научных оценок и отношений. К тому же, если я попытаюсь вам что-либо рассказать, вас начнут преследовать.
– Кто?
– Не знаю, они могут внедриться в любого… человека.
– Кто – они? Конкретно?
Арсений Васильевич поморщился, вытер лоб салфеткой. В глазах его зажглась и погасла искра тоски.
– Вы не поверите… да это и не важно. Больше я ничего не могу сказать. Честное слово.
– Не можете или не хотите?
– Не могу… и не хочу! Достаточно того, что у них на прицеле мои…
– Кто? – не дождался продолжения Максим.
– Мои дети, – глухо ответил Гольцов. – Не хочу вовлекать в этот водоворот еще кого-нибудь. – Арсений Васильевич выпрямился. – Прошу вас уйти. Я устал и хочу отдохнуть.
Разин и Штирлиц снова переглянулись.
– Вы напрасно так… – начал Герман Людвигович.
– Уходим, – поднялся Максим. – На всякий случай я оставлю вам номер своего сотового. Захотите что-нибудь сообщить – позвоните. И хорошо бы это случилось до того, как произойдет какое-нибудь нехорошее событие. До свидания.
Оба вышли.
Дверь за ними закрылась.
– Мы могли бы надавить, и он бы раскололся, – неуверенно проговорил Штирлиц.
– Вряд ли, – качнул головой Максим. – Их он боится больше, чем нас.
– Кого – их?
– Знал бы – действовал бы иначе. Ладно, пошли к ребятам, посовещаемся. – Максим включил рацию. – Кузьмич, серая «клюква» еще здесь?
– Переехала с места на место, но пока торчит во дворе.
Максим посмотрел на капитана:
– Что, если поработать по максимуму?
– Взять «языка»? – догадался Райхман. – Я давно об этом думаю. Одним ударом прихлопнем двух мух и решим проблему. То бишь выясним, кто пасет клиента. Вот только одобрит ли идею начальство?
– Будет результат – одобрит. Победителей не судят.
– Еще как судят. Но я «за».
– Кузьмич, берем тех, кто в «клюкве». Мы начинаем, вы поддержите.
– Наконец-то! – обрадовался лейтенант. – Сделаем в лучшем виде, командир.
Максим и Штирлиц вышли из подъезда, не торопясь, двинулись по двору. Максим сунул
– Нету, – развел тот руками, – не курю и не ношу.
Максим пошарил глазами по двору, подошел к серой «Ладе»-«семидесятке», приткнувшейся к мусорным бакам. Наклонился к щели водительского стекла:
– Друг, дай прикурить.
Стекло опустилось ниже, появилась рука с зажигалкой.
Максим дернул эту руку к себе, и водитель с маху врезался головой в раму дверцы.
В то же мгновение рядом с машиной возникли еще трое мужчин: Кузьмич, Писатель и Штирлиц, рванули на себя дверцы и выволокли двоих пассажиров на асфальт двора. Один из них пытался достать пистолет из-за пазухи, но был безжалостно вырублен Кузьмичом ребром ладони по шее.
– Не хулигань! – выдохнул лейтенант, вынимая из ослабевшей ладони парня тяжелый «вальтер» с глушителем. – Мы так не договаривались.
– Смотрите-ка, что у этого! – пробормотал Штирлиц, доставая из кармана спортивной куртки своего подопечного необычной формы и цвета – ярко-желтого – пистолет.
– Тазер, – хмыкнул Максим, беря в руки электрошокер. – Бельгийского производства, тип Х-26. Сто тысяч вольт.
Чекисты переглянулись.
– Такие пушки обыкновенные бандиты не носят, – выразил общее мнение Писатель. – Это контор а.
– Наша?
– А фиг его знает! На морде же не написано.
– Вот сейчас и выясним.
– Мы с Кузьмичом в кабину, вместе с этим. – Максим указал на задержанного Штирлицем пассажира «семидесятки», не произнесшего ни слова с момента захвата. – Гена, присмотри за водилой, чтобы не очухался и не устроил гонки по вертикали. Герман, покарауль второго. Иван Дрожжевич, как обстановка?
– Тихо, – ответил не принимавший участия в захвате Шаман.
– Понаблюдай за двором.
– Хорошо.
Максим затолкал пленника с тазером на заднее сиденье, сел сам. С другой стороны уселся Кузьмич. Потерявшего сознание парня с «вальтером» обыскали, усадили рядом с таким же снулым водителем.
Оценка, данная всем пассажирам «семидесятки» еще Кузьмичом, была близка к истине. Все они если и не были бомжами, то принадлежали к типу «деклассированных элементов», или, иначе говоря, к типу шпаны, одетой кто во что горазд. К примеру, на втиснутом между Максимом и Кузьмичом молодом человеке с небритой физиономией были спортивные штаны, видавшая виды серая курточка и бейсболка. Не считая старых кроссовок. На водителе красовался растянутый пузырчатый джемпер, а парень рядом с ним и вовсе носил зимнее полупальто под каракуль на штопаной футболке неопределенного цвета. Интеллигентами назвать всех троих было трудно. Тем не менее вооружены они были неслабо, и это наводило на размышления. Вполне могло быть, что костюмы парней принадлежали к разряду оперативного камуфляжа.