Сборник Один плюс один, Громов Дмитрий Евгеньевич

Сборник "Один плюс один"

на обложку

Громов Дмитрий Евгеньевич

Шрифт:

Умирали мои братья,

Одряхлело мое сердце;

За спиной моей молчала

Нерушимая Зверь-Книга.

Недочитанная мною,

Несожженная когда-то.

Ай, иное –

гром над всей страною!..

Ах, напрасно я вернулся,

Зря вошел в туман проклятый,

По краям белесо-сизый,

Черно-сумрачный с изнанки.

Не добрался я до Зверя,

Не достал клинком до Книги,

Не достал, не дотянулся,

Сам себя сгубил впустую.

Пополам мой меч разбился,

мое разбился сердце.

Ай, иное –

тело ледяное!..

…Нет, не шторм бушует в море,

Пеня гребни волн могучих,

Не обвал в горах грохочет,

Не лавина с перевалов –

То Хозяин Волчьей Стаи

К умирающему другу

Шел сквозь штормы и обвалы,

Чтоб успеть за миг до смерти.

Ай, иное –

стань к спине спиною!..

Миг предсмертный не растянешь,

Не растянешь, не раздвинешь –

Много ль слов в него вместится,

Много ль взглядов можно сделать?

Слов они не говорили,

Только раз переглянулись,

Только раз сошлись их руки

В каменном рукопожатье.

Миг предсмертный – прах летучий,

Много ль слов для братьев надо?..

Ай, иное –

порванной струною!..

Взвыл Хозяин Волчьей Стаи –

Дрогнула луна на небе,

Звери спрятались в чащобы,

Побледнел туман проклятый,

За туманом черно-сизым

Вой услышала Зверь-Книга.

Оземь кулаком ударил –

Затряслись седые горы.

Зазвенел меча обломок,

Скорбным стоном отозвался.

Ай, иное –

лезвие стальное!..

Тут Хозяин Волчьей Стаи

Дело страшное задумал –

Кожу снял с руки у друга,

Ободрал меча обломком

И кровоточащей кожей

Обтянул по рукояти,

Меч, сломавшийся в тумане,

Меч, звенящий от бессилья.

Приросла сырая кожа,

Улыбнулся Волк-Хозяин,

Мертвеца смежились веки.

Ай, иное –

прахом все земное!..

Как песок, засыплет время

Все, что было, все, что будет,

Кто-то эту песню сложит,

Кто-то эту песню вспомнит.

Где-то меж людьми гуляет

Синего меча обломок

С кожаною рукоятью.

Где-то прячется Зверь-Книга

В переплете из тумана.

Где-то есть такие ноги,

Что пройти туман сумеют,

Где-то есть такие руки,

Что поднять тот меч решатся,

Как поднял его когда-то

Тот, Кто с Молнией Танцует.

Ай, иное –

встань передо мною!..

ПОСЛЕ СКАЗКИ

Пережили все несчастья, разложили все на части, разобрали все по полкам – стали жить да поживать: на златом крыльце сидели, при венце и царском деле, ненароком проглядели, как закончились слова. Не уйти и не уехать – нас с пути сбивает эхо, голосит

постыло в спину, хочет жаловать-любить… странной болью мы болеем: так Иванушка жалеет, расписавшись с Василисой, что Кащеем не убит. Три дороги под ногами, на пороге – белый камень, три судьбы пророчит камень: смерть, богатство и жену. Мы женаты, мы богаты, нагребли ума палаты – смерть придет, а мы из хаты: "Ишь, косая! ну и ну!…" Жили-были, все забыли, долюбили и остыли, в пятнах скатерть-самобранка, Сивка-Бурка ожирел… наливай-ка миску щей нам, и видали мы Кащеев! – только что-то заставляет просыпаться на заре. Копоть комом бьется в горле, конский топот, злое горе – не заесть тревоги щами, не залить души вином! И за круговою чашей с каждым днем трезвеем чаще: три дороги под ногами, за спиною – ни одной…

ИЗ МГЛЫ

…Откройте пещеры невнятным сезамом; о вы, лицемеры, взгляните в глаза нам! – взгляните, взгляните, в испуге моргните, во тьму протяните дрожащие нити! Мы знойным бураном к растерзанным ранам приникнем, как раньше к притонам и храмам, к шалеющим странам, забытым и странным, и к тупо идущим на бойню баранам! Откройте пещеры невнятным сезамом, откройте – коверкает души гроза нам…

ПАМЯТИ АНТАРЫ АБУ-ЛЬ-ФАВАРИСА

I. МОНОЛОГ ГОРДЕЦА

О, меня счастливей нету! Я, как звонкая монета,

Как небесная планета, вечной славе обречен!

По отцу я – лев пустыни, племенных шатров святыня,

А на кличку "Сын Рабыни" отвечать привык мечом!

Веселюсь в горниле боя, хохочу, не чуя боли –

Пока я в земной юдоли, нет покоя мне ни в чем…

II. ДИАЛОГ СИЛЬНЫХ

– Мой жребий высок, и ушла в песок

Кровь недругов Антары!

– Но жизнь – не кусок, подхваченный псом,